По ее следам - Т. Ричмонд (2016)

Я прочитал все, что смог про нее найти. «Типерь ты на нибесах», – написал кто-то в сети «Фейсбук», и мне стало грустно. Даже соболезнования с орфографическими ошибками, черт бы их побрал. Я скопировал всю найденную информацию в файл на рабочем столе и почувствовал неожиданный прилив спокойствия. Наконец-то. Теперь со мной была хотя бы частичка Алисы. Удивительно, как много удалось найти за считаные минуты. А если зарыться глубже? Хочется верить, что мы все представляем собой нечто большее, чем простую сумму привычек и интересов. Даже я. Старый профессор шестидесяти четырех лет, так и не нашедший себе места в жизни.

Перечитал свое послание. Вслух, потому что мне нравится сплетать сложные ритмы словесных узоров. Звук собственного голоса слегка пугает: возникает чувство, что говорит кто-то другой. Усталые, протяжные гласные – выговор воспитанника частной школы, ни намека на эдинбургский акцент. Так странно слышать себя со стороны. Старый Крекер. Неужели моим незадачливым студентам все эти годы приходится выслушивать этот нудный скрип? Я попытался вспомнить голос Алисы. Неуловимый и непонятный акцент – родители не обращали внимания на социальные различия. Правильные интонации гимназистки. Взрывы звонкого смеха. В каких далях затерялся голос, который когда-то спрашивал меня: «Почему вы обращаетесь со мной, будто я особенная, профессор?»

По очевидным причинам у меня не получится выйти на связь с Элизабет, но, наверное, можно обратиться к друзьям и коллегам Алисы, к ее старшему брату. Я нашел сайт адвокатской конторы, где он работает, и короткую биографическую справку с черно-белой фотографией. Роберт. Совсем не похож на сестру и мать. Друзей Алисы я тоже отыскал без труда. Маркетологи, финансисты, агенты по недвижимости; некоторые уже обзавелись семьями и детьми, маленькими Софи и Джорджами. Детьми, которых никогда не будет у Алисы. По очереди связался со всеми ее друзьями. «Мы незнакомы, но нас объединяет одно…» – так начиналось каждое письмо.

Изучать, записывать, сопоставлять – вот в чем главная задача антрополога. Ларри, неужели ее близкие не обрадуются, если мне удастся разыскать и свести воедино еще какие-нибудь факты? Неужели они не оценят, если я попытаюсь вдохнуть в нее жизнь? Пусть она еще раз станцует нам – Алиса так любила танцевать! Должно быть, унаследовала это от матери, Элизабет тоже была прекрасной танцовщицей.

Что скажешь, Ларри? Даже став заслуженным академиком, ты всегда оставался рациональным и практичным человеком, в отличие от меня. Тебя считали выходцем из народа (отвратительная формулировка, не спорю); но народ народом, а твоим лучшим другом был я. Ты – единственный, к кому я всегда обращался за советом. Как ни банально, ты служил для меня источником вдохновения. И никогда ни в чем меня не осуждал. На этой неделе я внес твоих детей в завещание, хотя мне вряд ли когда-нибудь удастся отблагодарить тебя сполна.

Как же я люблю писать от руки! Мальчишкой я постоянно переживал из-за переменчивого почерка: боялся, что не повзрослею до тех пор, пока он не сформируется до конца, знаменуя таким образом мою зрелость. Теперь на смену бумаге и ручке пришла клавиатура – и современным детям не на что ориентироваться. Не собираюсь прекращать нашу старомодную переписку. Это традиция, наш общий секрет. Один из многих.

Ты уже наверняка понял, что новость о смерти Алисы выбила меня из колеи. Я не намерен притворяться, с чего бы? Мы с тобой частенько дурачили окружающих, но друг другу не лгали никогда. Так было условлено в самом начале: никакого вранья. В мире, окутанном тайнами и недомолвками, мы с тобой были неизменно честны друг с другом. Ты для меня всегда оставался постоянной величиной, как стрелка компаса, указывающая на север.

«Мы сообщники», – шутил ты.