Чужая страна - Чарльз Камминг (2015)

В этот же момент боковым зрением Том уловил какое-то шевеление слева. Что-то двигалось от бассейна через лужайку на северной стороне дома. Человек. Насквозь промокший человек в купальных шортах, покрытый кровью, которая сочилась из раны на шее. Сама рана была ярко-алой, но на границе с шортами кровь выглядела почти черной. Люк. Том развернулся к нему лицом и направил на него пистолет. Он крикнул Люку, чтобы тот остановился, но было ясно, что Жаво не соображает и идет вперед на автомате, повинуясь инстинкту выживания. Он обернулся на крик, и на его лице отразилась тень узнавания, но тем не менее Люк не остановился. Шатаясь, как пьяный, и раскачиваясь из стороны в сторону, он пересек заросшую некошеной травой лужайку и побрел к дороге. Том снова крикнул. Он не мог достать Люка выстрелом и не мог броситься за ним, потому что должен был оставаться возле машины.

Он услышал выстрел, потом голос Уайта. Слов Том не разобрал. Он оглянулся на заднюю дверь, чтобы понять, что происходит, потом снова на Люка. Теперь он был уже больше чем в семидесяти метрах. На соседнем поле тарахтел трактор. Со стороны мельницы вдруг показался Джефф. Он перебежал через лужайку, вскинул на плечо винтовку и выстрелил три раза подряд. Люк свалился на землю, как подстреленный олень. Том, в шоке от увиденного, кинулся назад к машине, Джефф рванул к дому.

Первым вышел Майк; за ним шел Франсуа. Уайт вышел секундой позднее.

– Двигайся со мной, – услышал Том. – Держись за моей спиной.

– Чисто! – крикнул Уайт, и все трое припустили к машине.

Сын Амелии оказался на заднем сиденье еще до того, как Том успел захлопнуть свою дверь. Джефф запрыгнул в машину последним, дав напоследок несколько выстрелов по колесам «лендкрузера». Том завел мотор.

– Кто-нибудь ранен? – спросил он.

– Ситуация, Джефф, – бросил Уайт, как будто они говорили по рации.

– Все чисто, командир. Цели поражены. Том нажал на газ.

Бонн, три недели спустя

Глава 80

Они сидели на скамейке в центре площади. Женщина пятидесяти трех лет, в симпатичной юбке и кремовой блузке, мужчина сорока трех лет в льняном костюме, который знавал лучшие времена, и молодой француз, по виду бухгалтер, лет тридцати с небольшим, в джинсах и с сигаретой во рту. Он мог бы быть их племянником или сыном.

– Он будет здесь с минуты на минуту, – сказала Амелия.

Было утро субботы, около одиннадцати часов. Дети играли в маленьком парке, под замученными взглядами отцов, пообещавших своим женам и подружкам пару часов свободного времени. У одной из девочек, лет трех или четырех, была игрушечная коляска, в которой сидела голая кукла. Она без устали катала ее туда-сюда по дорожке. Коляска грохотала. Один раз девочка упала, но не заплакала, а тут же снова поднялась на ноги, даже не заметив, что Франсуа вскочил со скамейки, чтобы ей помочь.

– Смелая девочка, – пробормотал он по-французски, но она его не услышала.

Машины огибали парк; официанты в закусочной напротив разносили минеральную воду и кофе с молоком, посетители грелись в лучах ласкового летнего солнца. Том обернулся, посмотрел в сторону улицы Карно и взглянул на часы.

– Через минуту, – повторила Амелия и положила руку на колено сына.