Башмаки на флагах. Том второй. Агнес - Борис Конофальский (2020)

«Конечно, уголь мой в городе увидали, поняли, что я построил пристань, и уже думают, что от меня, с моей пристани, будут плавать по всей реке со своими товарами. Никакой фон Эдель купчишек не остановит, когда те почуяли прибыли».

А в конце письма отец Теодор писал, что кавалеру лучше почаще наведываться в город, чтобы людишки здешние его не забывали.

И «чтобы был он ко всякому готов и держал себя во всеоружии, ибо нет такой другой семьи как Малены, что так сильны во всяческих кознях и хитростях».

Волков бросил письмо на стол и задумался. Дорогу горожане, наверное, построят, но всё равно дело было неприятное. Граф принялся действовать, поместье по-доброму он не отдаст. А ещё было плохо то, что бургомистр ему об этом ничего не написал. Волков хотел бы и от него что-то услышать. Молчал, хитрец, хотя не было сомнений, что про дела фон Эделя в городе первый консул знал.

Он уже стал собираться за реку в лагерь, там Брюнхвальд покупал новые телеги за векселя и, чтобы лучше дело шло, ему надобно быть там же. А тут пришёл Максимилиан и сказал:

— Кузнец к вам, кавалер.

— Кузнец? Это тот, что из владений барона? Как его там…

— Волинг, кавалер.

— Да. И чего ему нужно?

— Не знаю, приехал на телеге со скарбом.

— Что? Зачем? — Волков встал и пошёл на двор. К чему бессмысленно спрашивать у знаменосца, когда нужно спрашивать у кузнеца.

Кузнец приехал не только со скарбом, он приехал с семьёй. Дети, бабы. Старуха — видно, мать, на телеге сидела.

Все кланялись кавалеру, когда он вышел со двора на улицу.

— Ну, что случилось? — спросил господин фон Эшбахт у кузнеца, когда тот приблизился и поклонился.

— Господин, снова я прошу дозволения у вас поставить кузню, — сразу начал кузнец. — И кузню, и дом.

— Ты уже, я вижу, и скарб привёз. И семью.

— Привёз, господин, всё привёз, так как дома у меня больше нет.

Волков молчит непонимающе, ждёт продолжения.

— Сгорел мой дом, господин. Сожгли.

— Кто? — первым делом спросил кавалер.

— Не знаю, пришли ночью. Сын говорит, что конные были, говорит, что слышал ржание.

— Надо следы вокруг дома посмотреть было. Если конные, так у них сапоги с каблуками, должны следы остаться на земле, — произнёс Волков.

— И я так думал, господин, так ведь ливень начался под утро. Никаких следов не осталось.

— Ах, да. У вас там тоже, значит, дождь был?

— Был, господин, сильный был, из-за дождя-то и живы остались, дом и кузню с двух концов подпаливали.

Кавалер задумался. Если купец не врал и не ошибался, то дело с ранением барона и смертью кавалера Рёдля становилось ещё более странным.

— Господин, что же мне делать-то, скажите уже, — просил Волинг. — Мне у вас начать можно будет или ещё куда податься, там я всё одно уже не останусь.

— А сам-то думаешь, кто твой дом подпалил? — спросил Волков, словно не слыша его вопроса.

— Они, — коротко ответил кузнец.

— Они? Кто они?

Кузнец молчал. Он явно боялся говорить.

— Ну, чего ты на меня таращишься? Кто они-то?

— Думаю, то были господа рыцари, выезд барона, — наконец ответил кузнец.

Кавалер засмеялся:

— Зачем им тебя палить ночью? Пожелай они, так и днём твою кузню подпалили бы, а тебя самого на твоих же воротах повесили. Нет, то не люди барона были.

— А кто же? — удивился Волинг.

— А мне почём знать, может, у тебя враги какие есть.

— Да какие же у меня враги? — кузнец разводил руками.

— Не знаю, не знаю… — скорее всего кузнец и вправду не знал ничего, да и кавалеру нужно всё это было обдумать. — Ладно. Значит, ты у меня тут прижиться хочешь?

— Да, дозвольте уже поставить кузнецу и дом у вас тут.

— Тут в Эшбахте хочешь кузницу поставить?

— Или у реки, у пристани, подумаю пока. Я готов тридцать талеров в год вам за разрешение платить.