Раубриттер - Борис Конофальский (2020)

Мелендорф, как и в прошлое посещение, произвел на Волкова впечатление. Дороги, мосты, мельницы, мужицкие дома — все было исправное, добротное, крепкое. Но на подъезде к замку все менялось. То тут, то там, вдоль дороги разбиты были палатки, настоящие военные палатки. То тут, то там паслись кони, обозные телеги стояли под деревьями в теньке, их с мужицкими не спутаешь, оси железные, сами большие. В телегах военный люд спит, только ноги свисают. У палаток оружие, и глазастые мужи при нем, с проезжих глаз не сводят. И чем ближе к замку, тем больше всякого такого. И главное — шатры стали появляться. Шатры красивые, с гербами и флагами рядом. Тут же у шатров коновязи, а там и кони, что по сто талеров и больше. Их конюхи чистят, начищают до блеска, начищают так, что бока этих больших и дорогих животных на солнце чуть не сверкают.

У Волкова у самого пара отличных коней имеется. Но тут такие попадаются, что и ему не по карману. Настоящие турнирные дэстрие[5]. Такие, что среднему человеку, мужчине, макушкой с их холкой не сравниться. Кони выше будут.

А впереди уже шумит многолюдно арена. До нее еще ехать и ехать, а людской гомон уже тут слышен. Арена из крепкого дерева, вся во флагах, вся в драпировках. И те драпировки все в цветах фамилии Маленов да в гербах их. Тут и гербы графа, и гербы самого герцога, их не меньше. Да, видно, богат граф. Одной материи сколько потратил, а дерева на арену сколько ушло. Волков даже считать не стал. А ему так хорошее дерево было нужно. В его-то земле леса совсем не было.

Трубы зазвенели, и снова до кавалера донесся шум большой толпы.

И тут два всадника, что были у дороги, сидели в седлах да болтали непринужденно, увидали Волкова и его людей и поехали к нему.

Оба опять же в цветах графа.

— Господин, ваши ли это добрые люди, те, что следуют за вами?

— Мои, — сказал Волков. — А кто вы, господа?

— Мы помощники распорядителя турнира. И просим вас и ваших людей стать на том поле, — одни из них указал ему рукой на свободный участок вытоптанного поля. — И ждать распоряжений. А мы сейчас же доложим о вас графу и распорядителю, как о вас сказать?

— Скажите, что прибыл Эшбахт со своими людьми. Меня просил граф привести своих людей.

— Да-да, на турнир прибыл сам первый маршал, он уже тут, сразу после турнира начнется смотр.

Они откланялись, а Волков указал ехавшему за ним Брюнхвальду, куда тому направлять свих людей на постой.

— Туда, Карл, вон наше место.

За людьми Брюнхвальда шли и все остальные, туда же сворачивали и обозные телеги. И телега, в которой ехала Брунхильда. И она была не рада, что ее везут не в замок, а на пыльное поле, на котором какие-то лошади съели уже всю траву.

Для любого военного лагеря это было обычным делом. Каждый офицер знал то место, которое ему и его отряду отводят командиры. Командирам лучше знать, где кому ставить палатки.

Но вот красавица об этих военных правилах знать ничего не хотела.

— Господин мой, — кричала она Волкову с явным раздражением, — отчего же мне не в замок ехать, а на пыль эту? Словно я баба деревенская, что на ярмарку тетка привезла. Я в замок хочу, меня граф ждет.

— Нет графа в замке, не ждет он вас, — так же с раздражением отвечал кавалер, — на ристалище он, поединки смотрит, а после будет сморить местное рыцарство вместе с маршалом, так что пока тут со мной посидите.

— В пылище этой? — с еще большим раздражением кричал ему красавица.

— В пылище этой, — так же зло говорил он ей.

— Я уж лучше в замок поеду, там подожду, — не сдавалась Брунхильда.

— Будьте тут! — заорал он так, что соседи по полю его, кажется, услыхали.

Зла на эту упрямую бабу у него иногда не хватало. Своевольна и упряма неимоверно.

Поехал она, конечно, туда, куда он хотел, но при том корчила:

— Спасибо вам, братец, как раз я кружево крахмалила под пыль такую.