Поворот к лучшему - Кейт Аткинсон (2011)

Вторник

1

Он заблудился. Непривычная штука. Обычно он составлял план и четко ему следовал, но сейчас все явно шло против него, и он решил, что просто не мог этого предвидеть. Два часа он тупо простоял в пробке на A1 и в Эдинбург въехал только к полудню. Потом увяз в потоке одностороннего движения и застрял на улице, перекрытой из-за прорванного водопровода. Всю дорогу на север лил неумолимый дождь, который дал слабину только на подъезде к городу, но толпу никак не распугал. Ему даже не пришло в голову, что в Эдинбурге разгар Фестиваля [1] и по городу разгуливают орды праздного народа, словно только что объявили о конце войны. Раньше он сталкивался с Эдинбургским фестивалем, только когда случайно включал «Ночное обозрение», где задроты-интеллигенты обсуждали очередную претенциозную постановку экспериментального театра.

В итоге он очутился в грязном эдинбургском центре, на улочке, которая казалась расположенной ниже уровня остального города, в этаком черном ущелье. От дождя булыжная мостовая стала скользкой и склизкой и ехать приходилось осторожно, потому что улица была забита людьми, которые норовили перебежать на другую сторону или сбивались в кучки прямо посреди дороги, — видимо, им никогда не говорили, что дороги — для машин, а для пешеходов есть тротуары. Во всю длину улицы вытянулась очередь — народ стоял, чтобы пробраться в дыру в стене, напоминавшую пробоину от взрыва, под вывеской: «„Фриндж“. Площадка № 164».[2]

У него в бумажнике лежали водительские права на имя Пола Брэдли. «Пол Брэдли» — легко забываемое имя. От настоящего имени — которое он больше не воспринимал как свое — его уже отделяло несколько других личин. Вне работы он часто (но не всегда) представлялся «Рэй».[3] Просто и со вкусом. Луч света, луч тьмы. Луч солнца, луч мрака. Ему нравилось менять имена, ускользать как песок сквозь пальцы. Взятый напрокат «пежо» подходил идеально — ничего броского и брутального, машина для простого парня. Простого парня вроде Пола Брэдли. Если бы его спросили, чем он занимается, чем занимается Пол Брэдли, он бы ответил: «Да обычная офисная крыса, бумажки перебираю в бухгалтерии. Тоска зеленая».

Он вел машину и одновременно пытался разобраться в карте Эдинбурга, чтобы понять, как выбраться с этой адской улицы, — и тут кто-то выскочил под колеса. Он таких на дух не переносил — молодой, темные волосы, толстые очки в черной оправе, двухдневная щетина, в зубах сигарета, — в Лондоне они ошивались сотнями, все косили под французских экзистенциалистов-шестидесятников. Он мог бы поспорить, что никто из них в жизни не открывал книги по философии. Сам-то он прочел изрядно философов — Платона, Канта, Гегеля, — даже подумывал получить как-нибудь степень.

Он дал по тормозам, и очкарик не пострадал, только чуть подпрыгнул, как тореадор, уворачивающийся от быка. Парень был в ярости — размахивал сигаретой, орал и показывал ему средний палец. Неприятный тип, никаких манер, — интересно, его родители гордятся плодами своего труда? Он терпеть не мог курение — отвратительная привычка — и терпеть не мог типов, которые показывают тебе палец и орут: «А вот это видал!» — брызгая слюной из грязных, прокуренных ртов.