Последний секрет - Бернард Вербер (2019)

Прочувственная церемония под музыку из оперы Верди.

Жан-Луи Мартен пожелал непосредственно присутствовать при операции. Вместе с кроватью, всеми приборами и проводами его перемещают в операционную. У его изголовья снова установлен громоздкий, накрытый белой тканью комод.

«Довольно с меня видеокамер, желаю все видеть собственным глазом».

Исидор, небрежно прикрытый синим халатом, прикреплен к операционному столу. Доктор Черниенко начинает брить ему и без того обстриженную голову. При помощи фломастера она наносит точки, в которых будет вводить в мозг журналиста зонд.

Ты обозвал меня Циклопом, думает Жан-Луи Мартен. Сейчас ты познакомишься с силой Улисса. Он всадит тебе в лоб рогатину.

Он вспоминает день, когда этой же операции подвергся Сэмми.

Разница в том, что этот Исидор Каценберг не проявляет никакого энтузиазма. Все пациенты больницы мечтают об операции, я все приготовил для запуска второй «ракеты», и только он один не желает этого вознаграждения. Такова жизнь. Достаточно чего-то не захотеть, чтобы вам поднесли это на блюдечке…

Здесь же Лукреция, привязанная к стулу, с заклеенным лейкопластырем ртом, чтобы не болтала.

Они любовники, гадает Жан-Луи Мартен. Что ж, после операции никакая женщина не сможет доставить ему удовольствие, сравнимое с «Последним секретом». По моему сигналу у него в голове взорвется бомба.

Жан-Луи Мартен не лежит, а сидит, подпертый приподнятой половинкой койки. Так ему лучше видно происходящее.

Лукреция извивается в своих путах.

А что, хороша. И как подвижна. Возможно, операция на ней получилась бы вдохновеннее. Согласно древнегреческим мифам, бог, отправленный Зевсом с заданием узнать, кем лучше быть, женщиной или мужчиной, провел по дню в мужской и в женской шкуре. Возвратившись, он доложил, что предпочел бы быть женщиной, ибо она получает в девять раз больше удовольствия, чем мужчина.

Жан-Луи Мартен решает, что следующей подопытной свинкой будет дама.

Почему не Лукреция, собственно? Увидев, до чего счастлив будет ее спутник после операции, она, вероятно, тоже пожелает вкусить этого абсолюта.

Наташа подает матери хирургические инструменты. Она надевает Исидору на голову конструкцию из обручей, образующую утыканную винтами стальную корону.

После этого доктор Черниенко обрабатывает подлежащий вскрытию участок кожи анестезирующим средством. Включение электробура. Приближение сверла. Исидор закрывает глаза.

143

Ни о чем не думать, думает он.

144

Внезапно раздается пронзительный сигнал тревоги. Несанкционированное проникновение в клинику.

Мигают красные тревожные лампочки. Доктор Черниенко застывает в нерешительности.

На экране приказ Жан-Луи Мартена: «Продолжайте!» Жужжащее сверло снова поднесено к черепу Исидора Каценберга. Оно уже прикасается к коже, когда дверь распахивается, и в операционную вбегает Умберто с револьвером в руке. Все у него под прицелом.

– Как вовремя! – восклицает моряк с «Харона».

Он поспешно отстегивает Исидора от стола. Тот освобождает от пут свою спутницу. Лукреция пытается что-то произнести, но мешает пластырь. Он с сухим треском отрывает пластырь.

– Вы что-то хотели мне сказать? – осведомляется Исидор.

– Простая просьба: никогда не отлепляйте пластырь рывком, это очень больно, – раздраженно отвечает она.

Капитан «Харона» жестом велит Наташе и ее матери отойти к стене.

«Умберто, как я рад снова вас видеть», – бежит по экрану Жан-Луи Мартена строчка.

– Вы знаете мое имя? Мы никогда не встречались! – удивляется моряк, держа наготове оружие.

«Встречались. Припомните зимний вечер. Вы за рулем автомобиля. Наверное, подвыпили. Или уснули за рулем».

Умберто хмурит густые брови.

«Вы потеряли управление и сбили пешехода».

Моряк замирает в сильном волнении.