Фикс - Дэвид Балдаччи (2018)

– Математику. Она знала ее прекрасно. Я тоже преподаю алгебру и арифметику и считаю, что владею предметом – математика была моей специальностью в колледже, – но вынуждена признать, что Анна в этой области была на голову выше меня. Ученики рассказывали, что она моментально решала на доске задачи, которые видела первый раз в жизни. И у нее всегда имелись ответы на вопросы, которые они ей задавали. На самом деле Анна помогала мне составлять план уроков и показала несколько формул упрощенного вычисления. Я просто думала, что основным предметом у нее также была математика.

– Точно мы не можем сказать, – заметила Джеймисон. – В ее резюме говорится, что ее специальностью были компьютеры, но, возможно, это не соответствует истине.

– Что вы хотите этим сказать? – удивилась Биллингс.

– Возможно, Анна Беркшир была не той, за кого себя выдавала, – сказал Декер. – На самом деле так, скорее всего, и было.

– Ничего не понимаю. В таком случае кто она такая?

– А это вопрос на шестьдесят четыре тысячи долларов, – сказал Декер. – Беркшир когда-нибудь говорила при вас на иностранном языке?

– На иностранном языке? – встревожилась Биллингс. – На каком?

– Скажем так: на любом другом языке, кроме английского.

– Нет. Хотя порой мне казалось, что я слышу в ее речи какой-то едва уловимый акцент. Мой приятель вырос в Германии, и он говорит с акцентом. Наверное, вот почему я обратила на это внимание… Вы хотите сказать, Анна не была американкой?

– Мы точно не знаем, – сказала Джеймисон.

– Вы не припоминаете ничего необычного? – спросил Декер.

– Необычного по сравнению с чем? – недоуменно произнесла Биллингс.

– Все что угодно, что показалось вам странным.

Биллингс задумалась, потягивая кофе.

– Ну, не знаю, имеет ли это какое-нибудь значение, – наконец сказала она.

– Возможно.

– Как-то раз утром мы сидели у меня в классе. Анна пришла пораньше, чтобы рассказать о контрольной, которую провела, когда замещала меня. Детей еще не было.

– Продолжайте.

– Анна закончила, но не уходила. Как правило, сделав дело, она сразу же уходила. Просто вставала – и ходу. Никому ничего не сказав. Так она вела себя не только со мной, но и с другими учителями. Я вовсе не хочу сказать, что Анна была грубой; просто у нее была такая странная особенность.

– Вот как? – Джеймисон выразительно посмотрела на Декера. – Ого, кто бы мог подумать!

Не обращая на нее внимания, Амос сказал:

– Но в тот раз Беркшир не ушла?

– Нет. Она просто сидела, уставившись в пустоту. Я спросила у нее, в чем дело. Она сказала, что все в порядке. Тогда я стала рассказывать ей про своего бывшего приятеля. Не знаю почему, но этот придурок два года не давал о себе знать – и вдруг ни с того ни с сего прислал письмо по электронной почте. Я жаловалась на него Анне, но на самом деле просто разговаривала сама с собой. Помню, я сказала, что был момент, когда я считала его тем самым, единственным. Понимаете, тем, с кем я пойду к алтарю.

Декер никак не отреагировал на ее слова, но Джеймисон произнесла:

– Да, я прекрасно понимаю вас.

– И тогда я сказала, что на протяжении четырех лет считала, что хорошо знаю Фила, но, как выяснилось, я совершенно его не знала.

Биллингс умолкла.

– И что тогда? – поторопил ее Декер.

– О, и тут Анна и сказала эту фразу.

– Какую фразу?

Прежде чем ответить, Биллингс посмотрела на своих собеседников.

– Она сказала, что то же самое произошло и с ней.

– Она считала, что знала кого-то, но выяснилось, что совершенно его не знала? – уточнил Амос.

– Да. После чего встала и ушла, не сказав ни слова, как это часто бывало.

– Когда это было? – резко спросил Декер.

– Ровно две недели назад. Я запомнила это, потому что по итогам той контрольной выставлялись оценки за четверть. – Биллингс посмотрела на Амоса. – Это важно?