Черная вдова - Максим Шаттам (2015)

— Паук производит шелк: в железах, расположенных позади брюшка и выделяет их через отверстие паутинной железы, — начал объяснять Хаггарт. — Паук прыгает с вершины паутины и использует постоянную скорость падения для создания однородной нити. Напротив, шелковичный червь, как вы сказали, или гусеница шелкопряда, головой описывает миллионы восьмерок, выделяя волокнистую слюну. Затвердевая, слюна превращается в волокно, из которого можно получить нить. Таким образом, появляющийся кокон состоит из тридцати слоев нити, что и делает его таким прочным. Шелк червя в отличие от паучьего шелка может быть или эластичным, или прочным, но не тем и другим одновременно.

— Значит, свойства паучьего шелка можно воспроизвести искусственным образом? — спросил Бролен.

Хаггарт поджал губы и сказал:

— Вряд ли есть на свете люди, которые бы об этом не мечтали. Естественные свойства этого шелка настолько неповторимы, что воссоздать их еще не удавалось никому. Поэтому в исследование пауков и вкладываются миллионы долларов.

— Так как же ваша компания, «НеоСета», производит шелк?

— Мы выделили ген паука, кодирующий протеин шелка, и ввели его в клетки коровьих эмбрионов, чтобы он проявился в молочных железах. Это организм, который способен читать генетические инструкции и производить протеины шелка. Вы, наверное, знаете, что между железами, выделяющими шелк у пауков, и молочными железами существует большое анатомическое сходство. В них обеих находятся клетки эпителия, которые создают и в большом количестве выделяют сложные протеины, растворимые в воде. В итоге мы получаем «трансгенных» коров, способных вырабатывать молоко, содержащее протеины паучьего шелка. Нам остается только их отфильтровать — выходит примерно двадцать граммов с каждого литра молока — и очистить. Затем протеины вытягиваются по технике, известной нам одним. Это сверхсекретная процедура, о которой даже из наших сотрудников знают немногие.

Бролен сделал в блокноте очередную запись. Должно быть, эта процедура была не только сложная, но и невероятно дорогостоящая. Ему казалось странным и даже почти забавным, что люди прикладывают столько усилий, чтобы получить нить, едва видимую глазом. «В десять раз тоньше волоса», как сказал Нельсон Генри, любитель пауков.

— Вы удивлены, не так ли? — спросил Хаггарт с плохо скрываемым удовольствием. — Знаете, по своей сути шелк паука не отличается от шелка других членистоногих ткачей, от шелка шелковичных червей и жесткокрылых насекомых. Основу его составляют простые аминокислоты, глицин и аланин. Паука от всех остальных насекомых отличает то, как именно он плетет свой шелк. Ни одному живому существу не удается то, что удается пауку, и так уже на протяжении четырехсот миллионов лет. Пауки способны превращать жидкий протеиновый раствор в нить, самую прочную из всего, что нам известно на планете Земля. Это превращение происходит без применения какого-либо особого материала, без добавления химических токсичных продуктов — и это в организме размером с фалангу вашего пальца, даже меньше!

Было очевидно, что для Ньютона Хаггарта пауки — истинный культ поклонения.

— А мы, — продолжал он, — люди, обладающие «высшим» разумом, не можем воспроизвести этот процесс, даже имея лаборатории и столь обширные знания…

— Точнее, не могли, — поправил его Джекман, — пока не появилась «НеоСета».

— Можно заглянуть в ваши лаборатории? — спросил Бролен.

Джекман скрестил руки на груди:

— Боюсь, что нет. Даже мне проникнуть в них крайне трудно. Зато я могу показать вам кабинеты, в которых мы проводим исследование различных представителей паукообразных. Вы ищете какую-то определенную информацию?

— Нет, просто мне хочется уловить эту особую атмосферу. Идеи и вопросы придут, когда интересующие меня предметы окажутся перед глазами.

Джекман кивнул и поднялся:

— В таком случае давайте спустимся вниз. Уместно ли спросить вас, что за расследование вы ведете?