Воздух Друмира - Геннадьевич (Шишков) Герман (2014)

  Вдруг я почувствовал что за другую руку меня схватили горячими крепкими пальцами, скосил глаза и увидел, что меня крепко держит за руку Элька, потом вцепились Петр и Ольга. Горячий поток ринулся в меня, омывая мое сердце, прогоняя эту прилипчивую шипящую равнодушность. В глазах детей я увидел недетскую заботу, веру в меня, веру, что прийдет добрый дядя Север, и обязательно поможет...

  Потом все закончилось. Сначала пропали дети, потом, чему то усмехнувшись, пропал Неназываемый. Остался только я, с синяками на руке, перемазанный впитавшейся в меня, кровью бога.

  Я стоял, смотрел в вечно синее небо и чему- то глупо улыбался.

  Заморгало входящее смс. Я открыл его и...

  Смска была от моей старшенькой.

  "Привет, папка, у нас все хорошо, я диплом получила, уже работать начала, как мама, учительницей.

  Дали первый класс, ух тяжело. И я очень боюсь этих малявок, и я боюсь не справиться. А еще Фелиска по тебе очень скучает. Найдет какую нибудь твою вещь, ляжет рядом и начинает плакать. К нам уже соседи приходили, просили, чтоб собака не скулила. Мы твои вещи прячем, но она все равно находит и начинает плакать.

  И мама, иногда плачет, а еще она в интернете сидит постоянно, что- то ищет, выписывает. А у Лельки мальчик появился, мне понравился, только он какой-то боязливый. Пришел в гости, а сам сел в уголок и краснеть начал. Во я оторвалась, только потом поругались с сеструхой, чуть не подрались. Хорошо Фелька твой ботинок нашла и снова плакать стала, кинулись успокаивать и помирились. Мама говорит, что у тебя все хорошо, но я все равнл хочу посмотреть, как там у тебя. И еще папка, мы тебя очень любим, очень очень.

  Я, наверное, стал совсем старым и сентиментальным. Чуть что, и слезы наворачиваются на глаза. Вот и сейчас, прочитав это коротенькое письмецо, я почувствовал, как режет в глазах. Я ведь тоже вас всех люблю и тоже очень очень.

  Я вытер глаза, глубоко вздохнул, повернулся и медленно пошел в замок Ветов. Необычно... Живчик Север не бежит, как всегда, а идет медленно, словно боится оторвать ноги от земли.

  Я и боялся, я ощущал необычайную легкость, не знаю как сказать, словно что то подталкивало меня в спину, вперед и вверх. Ускорь шаг и оторвусь от земли и полечу ввысь к этой необъятной синеве, широко раскрыв руки, словно пытаясь обнять этот мир, этот воздух, и заорав во все горло что то неразборчивое, что рвется сейчас из моей души.

  Поэтому я и шел медленно, практически загребая землю своими сапожищами. Потом пробило на хи-хи, вот были бы глаза у всех Ветов во главе с Черепом, если бы я подлетел к замку и лихо с разворотом приземлился с короткой пробежкой во дворе. Точно, яповские анимешки отдыхали бы.

  А что, это мысль. Я разбежался и подпрыгнул, приземление на мой упитанный тыл было довольно болезненным. Я встал, снова разбежался и снова прыгнул. Блин, до чего же тут жесткая земля. Да, рожденный гномом, летать не может. Я огорченно встал, отряхнул... ну, короче, отряхнулся и пошел обычным шагом. Вот уже показались стены замка, и что -то подтолкнуло меня снова разбежаться и прыгнуть. И я разбежался и прыгнул...

  Я летел, растопырив руки и орал что то несусветное, может, даже, матом. Я ЛЕТЕЛ!!!

  При подлете я стал изображать самолет и, даже, зажужжал, подражая басовитому звуку мотора. Сделал круг почета над замком, наблюдая, как во двор сбегаются люди, из окон высовываются головы, все показывают на меня пальцами и что- то кричат.

  Лихо приземлился и, сделав короткую пробежку, остановился прямо перед в конец охреневшим Санычем. Захлопнул ему отвалившуюся челюсть, потом похлопал по плечу со словами: - Учись, салага, пока я жив.

  И засмеялся широко, безостановочно и весело.

  Где-то послышался смех и ласковый женский голос произнес: - Какие они еще дети, столько веков прошло, а они так детьми и остались.