Дом голосов - Донато Карризи (2021)

— Жаль, что ты об этом узнаешь таким образом, но, думаю, мы на верном пути… Твоим настоящим родителям сообщили, они едут из Аделаиды, чтобы встретиться с тобой. Знаешь, они тебя долго искали. Так и не смирились с потерей. Каждый год возвращались сюда, снова и снова пытались найти хоть какой-то след.

У нее перехватило дыхание.

— То, что случилось с тобой, произошло и с другим ребенком.

Она поняла, что речь опять идет об Азуре.

— Только ему больше повезло, он ничего не вспомнит о пережитом.

Неправда! Неправда! Неправда! Я хочу вернуться в дом голосов! Хочу к маме и папе! Отведите меня к ним!

— Знаю, сейчас ты ненавидишь меня за то, что я тебе рассказала, я это читаю в твоих глазах. Надеюсь, однако, что очень скоро тебе захочется снова поговорить со мной.

Она захлебывалась рыданиями, не могла ни на что реагировать. Охотно вцепилась бы в горло ведьме и придушила ее. Или заорала бы во весь голос. Но лежала, как парализованная, только и могла, что комкать пальцами простыню.

Лиловая вдова встала и перед уходом отдала ей тряпичную куклу.

— Когда ты будешь готова, я вернусь и объясню тебе все, что ты пожелаешь… Просто спроси обо мне. Меня зовут Анита, Анита Бальди.

31

Джерберу удалось ее перехватить на выходе из дома, по дороге в суд. Анита Бальди застыла посреди лестничного пролета, и Пьетро понял, что судья с трудом узнала его.

— Что с тобой стряслось? — спросила она с тревогой.

Психолог сознавал, что выглядит неважно. Он не спал несколько ночей подряд, не помнил, когда ел по-человечески и в последний раз принимал душ. Но он должен был как можно скорее понять, а все остальное отходило на второй план.

— Ханна Холл! — выпалил он, уверенный, что судья сразу поймет, зачем он явился в столь неурочный час. — Почему вы не сказали мне, что знали ее когда-то?

Когда Джербер впервые назвал это имя, пару дней назад, в гостиной ее дома, старая знакомая как-то напряглась. Теперь он это ясно припомнил.

— Много лет назад я дала обещание… — отвечала Бальди.

— Кому?

— Ты должен меня понять, — проговорила она решительно, заранее отметая всяческие возражения. — Но я отвечу на любые другие вопросы, клянусь. Так что ты хочешь знать?

— Все.

Бальди поставила кожаную сумку и села на ступеньку.

— Я уже тебе рассказывала, что в то время работала «на земле». С детьми всегда непросто, ты сам это знаешь. Особенно трудно убедить их довериться взрослому, ведь взрослые как раз и есть монстры, которых следует остерегаться… Но мы прибегали к разным уловкам, чтобы достичь своей цели. Например, выбирали цвет одежды, какой-нибудь яркий, чтобы дети нас замечали. Я выбрала лиловый. И мы ходили по улицам, искали их. Несовершеннолетних, попавших в беду, которых избивали или третировали знакомые или родственники. Дети, заметив нас, могли подойти без ведома взрослых и попросить о помощи. Был очень важен визуальный контакт. Так я в первый раз заметила Ханну. А она запомнила меня.

— Значит, вы не искали ее?

— Никто ее не искал.

— Неужели? — У Джербера это не укладывалось в голове.

— Холлы заявили о похищении их полугодовалой дочери. В те времена не было камер видеонаблюдения, как сейчас, а все произошло в городском парке, без свидетелей.

Стало быть, похищение, которое Ханна якобы совершила в Аделаиде, на самом деле имело место во Флоренции, много лет назад. И она была не похитительницей, а жертвой.

— Значит, Холлам не поверили, — догадался психолог, которому не терпелось узнать конец истории.

— Сначала поверили, но потом у полиции возникли подозрения: вдруг они все придумали, чтобы скрыть несчастный случай, повлекший за собой смерть младенца, или даже предумышленное убийство. Мать Ханны страдала легкой формой послеродовой депрессии, и муж, вообще-то, задумал путешествие в Италию, чтобы развлечь ее: это сочли достаточно убедительным мотивом.