Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

Я отнесла Екатерине белье, сказала, что платьев королеве не привезла. В подробные объяснения решила не вдаваться – незачем привлекать внимание ни к моей особе, ни к нашему скромному жилищу у стен францисканского монастыря. Не упомянула я и о новостях, услышанных от лодочника, – арестован сэр Томас Уайетт, старый воздыхатель Анны, много лет назад состязавшийся с королем за ее благосклонность – давным-давно, когда мы только тем и занимались, что играли в любовь. Еще один завсегдатай приемной королевы, сэр Ричард Пейдж, тоже взят под стражу.

– Они скоро придут за мной. – Я сидела с Уильямом у очага в маленькой кухоньке. – Они забирают всех, кто был около нее.

– Тебе лучше не ходить к Екатерине каждый день. Я схожу, или служанку пошлем. А ты оставайся поодаль, найди место у реки, откуда сможешь ее увидеть, – будешь знать, что у нее все в порядке.

На следующий день мы отыскали другое пристанище, поселились там под выдуманными именами. Генрих отправился в Тауэр, переодетый конюхом, понес сестре книги и всякое такое. Шел к замку обходными путями, а на обратной дороге затесался в толпу, чтобы никто не мог его выследить. Если бы мой дядюшка понимал, что можно любить дочь, а не только сына, он бы следил за Екатериной и уж точно нашел бы меня. Но откуда ему догадаться о такой любви. Немногие Говарды подозревали, что от девчонок есть какой-то прок – пешки в брачной игре, и только.

Да и занят он был, наш дядюшка. Через неделю мы поняли, что у него и минуты не было свободной, – когда узнали, в чем же их все-таки обвиняют. Уильям принес новости из пекарни, где покупал хлеб к ужину. Он ничего мне не сказал, пока я не поела.

– Любовь моя, – начал ласково, – как мне тебя подготовить, даже не знаю.

Я посмотрела на мрачное лицо мужа, отодвинула тарелку.

– Выкладывай все сразу.

– Был суд, и их всех признали виновными – Генриха Норриса, Фрэнсиса Уэстона, Уильяма Брертона и этого парня молодого, Марка Смитона. Виновными в прелюбодеянии, совершенном с твоей сестрой, королевой.

Мне казалось, я не слышу его голоса, не слышу слов – все будто отдалилось, звучало приглушенно. Уильям рванулся ко мне, тряхнул меня, странное, полусонное чувство куда-то пропало, я снова увидела доски пола, стол, комнату, попыталась вырваться из его рук.

– Пусти, я не в обмороке.

Он ослабил хватку, склонился надо мной, заглянул в лицо:

– Боюсь, тебе следует молиться за душу брата. Его уж точно обвинения не минуют.

– Он не был в суде с остальными?

– Нет, их судили в обычном суде. Он и Анна предстанут перед судом пэров.

– Тогда есть надежда. Может, там удастся выпутаться из этого дела.

Он в сомнении покачал головой.

Я вскочила:

– Тогда я пойду в суд. Нечего было мне тут таиться, прятаться, как последней трусихе. Пойду и скажу им правду, пока дело не зашло совсем далеко. Если этих признали виновными, мне надо идти в суд, дать показания, рассказать, что Джордж невиновен. И Анна тоже.

Я еще и двух шагов сделать не успела, а быстрый, как всегда, муж уже стоял в дверях, загораживая проход:

– Я знал, что ты скажешь. Никуда ты не пойдешь.

– Уильям, мой брат, моя сестра в страшной опасности. Я должна их спасти.

– Нет. Подымешь хоть чуть-чуть голову – сама головы лишишься и им не поможешь. Кто, как ты думаешь, выслушивает показания против всех них? Кто председательствует в суде, когда разбирается дело твоего брата? Твой дядюшка! Попытался он спасти племянника? Или твой отец – заступился за сына? Нет. Они знают – Анна научила короля быть тираном, теперь его уже не остановишь, он совсем сошел с ума.

– Я могу защитить брата. – Я попыталась оттолкнуть мужа. – Это Джордж, мой ненаглядный Джордж. Как мне жить с мыслью, что он совсем один в суде, оглянется вокруг, а никто даже пальцем не пошевелит, чтобы защитить его. Лучше умру, но пойду к нему.

Уильям отступил от двери: