Еще одна из рода Болейн - Филиппа Грегори (2018)

Мы все трое, не сговариваясь, взглянули на короля. Вот он встает с трона, поставленного на помост на льду. Рядом с ним сэр Джон Сеймур и сэр Эдуард Сеймур[31], помогают ему подняться. Джейн тут же, на губах улыбка, словно видит перед собой молодого красавчика, а не старую, толстую развалину.

Анна, на коньках, в сопровождении Генриха Норриса и Томаса Уайетта. Скользит к мужу, спрашивает:

– Как вы себя чувствуете, дорогой муж? Уже уходите?

Он глядит на Анну. Холодный ветер разгорячил щеки, на ней алая шляпка для верховой езды с длинным белоснежным пером, прядь волос выбилась из-за уха. Такая веселая, такая невероятно красивая.

– Нога болит, – медленно отвечает он. – Вы тут резвитесь, развлекаетесь, а я страдаю. Пойду к себе, отдохну.

– Я пойду с вами. – Она приближается к нему. – Если бы знала, провела бы все время подле вас, вы сами сказали – иди покатайся. Мой бедный муженек, я вам приготовлю ячменный отвар и почитаю, если хотите.

Он качает головой:

– Мне лучше поспать. Предпочитаю тишину вашему чтению.

Анна вспыхивает. Генрих Норрис и Томас Уайетт отводят глаза, им, наверное, хочется под лед провалиться. Сеймуры делают вид, что ничего не слышат.

– Тогда увидимся за ужином. – Анна сдерживается, не дает себе высказать обиду. – Я помолюсь, чтобы вам стало лучше и боль прошла.

Генрих кивает, отворачивается. Сеймуры берут его под руки, помогают пройти по роскошным коврам, которыми, чтобы не поскользнуться, устлан лед. Джейн с кроткой улыбкой, словно извиняется за то, что выбор пал на нее, семенит вслед за ним.

– И куда это вы направляетесь, мисс Сеймур? – Голос Анны хлещет, как кнут.

Девушка оборачивается, делает королеве реверанс:

– Король приказал мне сопровождать его, почитать перед сном. – Глазки опущены, сама невинность. – Я не знаю латыни, но немного читаю по-французски.

– Немного читаю по-французски! – восклицает моя сестра, она-то свободно владела тремя языками еще в шесть лет.

– Да, – гордо отвечает Джейн. – Только я не все понимаю.

– Вы, похоже, вообще мало что понимаете. – Последнее слово за королевой. – Можете идти.

Весна 1536 года

Снег тает, но до тепла далеко. На лужайке для игры в шары уже кое-где показались подснежники, но играть еще нельзя – слишком много воды, да и тропинки не просохли – не проберешься. Нога короля все не заживает, рана не затягивается, не помогают ни снадобья, ни припарки, воспаление все хуже и хуже. Он боится, что не сможет больше танцевать, а новости из Франции – король Франциск в прекрасном настроении, здоровье отменное – не прибавляют Генриху веселья.

Подошел Великий пост, прекратились танцы и пирушки. Теперь у Анны нет ни малейшей возможности затащить его в постель, а значит, неоткуда будет взяться новому младенцу. Никому, даже королю с королевой, не дозволено спать вместе во время Великого поста. Анне ничего не остается, как наблюдать за Генрихом, сидящим в мягком кресле, больная нога поднята на табуретку, рядом устроилась Джейн, читает ему душеспасительные трактаты, а она, королева, даже не может заполучить законного мужа в спальню.