Найти и потерять себя - Натан Файлер (2020)

Это спекулятивная теория, и таких существует еще великое множество. Я сфокусировался на этой, потому что она помогает осмыслить некоторые внешние причины психоза и так называемой шизофрении, которые мы ранее обсуждали в этой книге. Вы вспомните, что тяжелое детство, или сепарация родителя, или переход в другую школу несколько раз, или иммиграция, или травля, или проживание в густонаселенной области могут повысить риск психоза в будущем. Но что общего у всех этих событий?

Совершенно точно, все они связаны с повышенным уровнем стресса. Но это не отличает их от множества других ситуаций, которые не повышают риск развития психотического расстройства. Нет, что действительно объединяет эти и только эти ситуации – они вызывают страх. И согласно братьям Голд это очень определенный вид страха, требующий повышения бдительности на продолжительное время.

Жертва насилия или травли будет ожидать и пытаться избежать будущих нападений. Если речь идет об уходе родителя – ребенок теряет важную фигуру защитника и должен больше сил прикладывать к самостоятельной обороне, в то же время бессознательно (или сознательно) стараясь избежать новой потери. Каждый раз по приходе в новый класс все вокруг – незнакомцы, и нам необходимо быстро выяснить, кто «безопасен», а кто нет. То же с иммиграцией. И чем больше вокруг нас людей, тем большего количества незнакомцев нам нужно опасаться, задействуя «систему подозрения». Бредовые идеи могут быть высокой ценой, которую мы платим за необходимость на протяжении долгого времени все время быть настороже.

А теперь, если дорогие читатели позволят, я процитирую собственный роман «Шок падения»:

«Во мне сидит болезнь, хворь, формой и голосом напоминающая змею. Когда я узнаю что-то новое, она тоже это узнает. Если у тебя ВИЧ, рак, микоз стопы – вы не можете их ничему научить. Когда Эшли Стоун умирал от менингита, он мог знать, что умирает, но его менингит не знал. Менингит не может ничего знать. Но моя болезнь знает все, что знаю я. Было сложно это осознать, но в тот момент, когда я понял, моя болезнь поняла тоже».

Главный герой приходит к понимаю сложных взаимодействий между психозом и его знаниями о мире – они влияют друг на друга. Он говорит от первого лица о личном опыте, но если мы посмотрим на тенденции и их изменения со временем, мы увидим, что бредовые идеи обретают форму под влиянием тех же сил, что формируют и любые другие наши взгляды на мир.

Это было хорошо продемонстрировано в Словении, при изучении медицинских записей о психиатрических пациентах, поступивших в больницы в 1881–2000 годах. Обнаружилось, что бредовые идеи религиозного содержания, превалировавшие в начале XX века, резко сократились в количестве между 1941 и 1980 годом. В это время Словения была частью коммунистического режима Югославии. Правительство преследовало религию, и чем меньшее количество людей контактировало с религиозными представлениями и образами, тем реже такие мотивы возникали в бредовых идеях. В 1981–2000 годах (после падения коммунистического режима и восстановления свободы вероисповедания) религиозные темы вновь стали появляться в бредовых идеях пациентов[92].

Джоэль Голд не удивлен. «Для симптома, который часто называют способом побега от реальности, «психоз» на удивление тесно связан с реалиями внешнего мира, – замечает он. – К какой бы культуре ни принадлежал человек, она проявится в бредовых идеях. Большую часть истории религия была центральной организующей силой человеческой жизни. Начиная с середины XIX века, вместе с тем как религия становилась все более “опциональной”, мы видим соответствующий спад бреда религиозного содержания».

Чего стало больше, так это бреда по типу «Шоу Трумана»: когда человек верит, что за ним постоянно наблюдают с помощью спрятанной техники ради развлечения других людей (как случилось с героем Джима Керри в одноименном фильме).