Я буду в маске - Ксения Каретникова (2020)

Мне нравилось бывать у нее дома, в квартире-мастерской, изучать ее картины, проваливаться в чужое восприятие мира и даже находить в нем что-то близкое для себя. Мне нравилось знакомиться с Жанкиными друзьями, которых у нее оказалось очень много, и которые очень быстро становились и моими. Мне безумно нравилось то, что я ей тоже нравлюсь, и она, несмотря на нашу такую разность, искренне мне улыбается и даже строит наши общие совместные планы на будущее.

Вскоре мы с Жанной стали самыми настоящими лучшими подругами. Настолько лучшими и близкими, что я уже не могла представить свою жизнь без этой рыжей ненормальной художницы. Кстати, с ее возрастом я все-таки ошиблась — Жанна оказалась не младше, а старше меня на пять лет. Однако рядом с ней мне порой казалось, что это я не только выгляжу, но и веду себя слишком "по-взрослому", чересчур серьезно и не оправданно своему возрасту, словно на моих плечах весь груз этого несправедливого мира, и я загружена проблемами, которых, по большому счёту, у меня и нет.

Мы встречались с Жанной каждый день: днем гуляли по городу, а вечерами она таскала меня на различные тусовки и мероприятия: концерты, театры, музеи, капустники, выставки. Моя жизнь била ключом. У меня появились не только новые знакомые, но и новые интересы, взгляды, цели. Как раньше я без этого всего жила — я не вспоминала. И не хотела. И благодарила судьбу, что она свела меня в тот весенний полдень с моей Жанной.

Единственный день, когда мы не виделись с Жанной, была суббота. В этот выходной она систематически пропадала на целые сутки: не выходила на связь, выключая свой телефон. На мой вопрос, где и с кем она проводит этот день, Жанна с блаженной улыбкой на устах отвечала: это священное таинство. И более ничего. Как бы я не интересовалась, как бы не настаивала, просвещать меня она не спешила, завуалированно умело уходя от ответа: "Придет день, и я все тебе расскажу".

Поначалу я очень ждала этого дня, но потом, просто привыкнув к субботним исчезновениям Жанны, начала относиться к этому, как к очередной Жанкиной «ненормальности».

Судя по рассказам Жанны, в ее чумовой жизни было много мужчин. Но я, зная про фантазирующую натуру подруги, сомневалась в этом, правда, в слух произносить свои сомнения не решалась, чтобы не обидеть ненароком. Зато однажды вечером, иссушив на пару с Жанкой бутылку ее любимой текилы, я все-таки решилась поделиться с новой подругой своей ненормальностью — рассказала ей про свою маленькую интимную проблему. Жанна понимающе меня выслушала. Сочувствовать, а я этого ужасно не люблю, слава богу, она не стала, а всерьез заявила, что моя проблема, скорее всего, не физиологическая, а психологическая, и вполне может быть решаема. И не обязательно при помощи специалиста с должным образованием.

Спустя две недели после моей откровенной пьяной речи, в солнечный воскресный день, мы с Жанной сидели на веранде нашего любимого кафе, в сладком обществе клубничного мороженого. Сей холодный десерт я принялась есть сразу, как только его нам принесли, а вот Жанка не любила есть мороженое в "замороженном" виде, предпочитая его в жидком, поэтому в ожидании, когда мороженое подтает, Жанна сидела с закрытыми глазами, подставив свое веснушчатое лицо теплому майскому солнышку.

- Чудесный день, — произнесла она, не открывая глаз. — Он просто создан для того, чтобы кое-что тебе рассказать.

- Что? — по-детски облизнув ложку, спросила я.

- Я все думала про твою проблему… — Жанка открыла глаза и уставилась в мое лицо. — И, кажется, я знаю, как ее решить.

- Неужели? — не поверила я. Жанка кивнула, залезла в сумку и извлекла из нее небольшой сложенный буклетик.

- Вот, — сказала она, протягивая мне буклет. Я с сомнением посмотрела на подругу, перевела взгляд на ее руку и взяла протянутую бумажку. На первой страничке крупными блестящими буквами значилось: закрытый клуб "Три маски".