Соблазнитель - Ненацкий Збигнев (2007)

В кружке автомобильного клуба, в который я вхожу, также одни инженеры, несколько мастеров, восемь рабочих, пять представителей так называемых свободных профессий и чиновников не очень высокого ранга. А в охотничьем кружке «Вальдшнеп», членом которого я не являюсь, но представители которого охотятся в лесу недалеко от моего дома, – директор МТС, бригадир, четыре слесаря, трое лесничих, два врача, четверо служащих из волостного правления, агроном и несколько милиционеров. Чтобы быть точным, я хочу добавить, что в радиусе сорока километров от моего дома живут лишь два представителя частного бизнеса: пан Богумил Простек, мелкий строительный предприниматель, и пан Станислав Карницкий, владелец небольшой мастерской по ремонту автомобилей. Но у них нет ни яхты, ни виллы у озера. Пан Простек имеет микроавтобус «Жук», которым он подвозит строительные материалы, а Карницкий ездит только на мотоцикле. Я не знаю, что они делают с деньгами. Как-то раз я спросил Простека, почему он не купит себе яхту. Простек посмотрел на меня удивленно. «Что я – ненормальный? Мне вполне хватает и того, что я могу полежать на травке у воды». Поэтому я не понимаю почему яхта, машина, дом у озера должны быть символом богатства, а не приверженности к какому-нибудь стилю или образу жизни? Что касается меня, то десять лет назад я продал четырехкомнатную квартиру в большом городе и на эти деньги купил дом в деревне, после чего у меня еще осталась некоторая сумма на яхту. В доме нет водопровода и канализации. Моя жена, которая работает школьным методистом русского языка и контролирует двенадцать волостей в нашем воеводстве, каждый день ездит по своим служебным делам, и для этого ей нужен автомобиль. Иногда, когда работы слишком много, она не возвращается домой, а ночует у какой-нибудь учительницы. Конечно, приходится мириться с этими неудобствами, но мне их компенсируют близость воды и яхта, а зимой – прекрасный лес, к тому же жена понимает, что здесь я чувствую себя более счастливым, чем в городе. Поэтому мне не совсем ясно, почему литературный критик, который живет в Варшаве в четырех– или пятикомнатной квартире с ванной и центральным отоплением – а цена такой квартиры в два раза превышает стоимость всех моих владений, яхты и автомобилей, – считает, что не он, а я являюсь представителем какого-то современного high life[1].

Я не люблю литературных критиков, что правда, то правда. Но вы меня поймете, когда я скажу, что я профессиональный писатель.

Жизнь моя очень проста. Летом я встаю очень рано и после небольшой прогулки сажусь на несколько часов за письменный стол в кабинете с окном, выходящим на озеро. После обеда я выплываю на яхте или еду за покупками в город на своем старом, купленном у военных, «газике». Зимой я с утра бегу в дровяной сарай, колю дрова, разжигаю печи, потом выношу ведро с помоями и приношу чистую воду из колодца. За работу я сажусь в такие дни позже, но зато дольше гуляю по лесу, больше времени занимает и поездка в город через заносы по заснеженной дороге. Зимой я выезжаю реже, а если необходимо, свой старенький «газик» отдаю жене, поскольку у него передний и задний привод, что позволяет ему преодолевать даже высокие сугробы. Так что мне особо не стоит завидовать, хотя у меня есть дом у озера, две машины и яхта. Но я люблю эту свою жизнь, правда, иногда задумываюсь над тем, не влияет ли на мою психику близость леса и не прав ли мой любимый писатель Эрнст Вихерт[2], когда говорит, что лес отупляет и дурманит, он тот великий волшебник, который расставляет сети и холодными пальцами вынимает из их ячеек человеческие сердца.