Охота на сокола - Александра Снежная (2020)

— Чего ты хочешь? — просипел парень, ненавидя себя за то, что впервые в жизни прогибается под обстоятельства.

— Послушания, — незамедлительно отчеканила Марди.

— Хорошо, — глухо уронил Бен.

— Ты вернёшься на факультет межгалактического менеджмента и бизнеса! Забудешь о глайках, склиперах и флайерах! Выбросишь в утиль весь свой гардероб и будешь вести образ жизни, соответствующий твоему статусу. И никаких сомнительных дружков из прошлого! Ходить и дышать будешь так, как я тебе скажу!

Бен сглотнул, угрюмо уставившись взглядом в стену. А сможет ли он жить дальше исключительно по указке бабки? И нужна ли ему такая жизнь?

— Эй, сестричка, ты долго ещё будешь базарить, а то за твоим задом тут уже целая очередь наметилась? — глумливо прозвучало откуда-то из толпы заключённых, на что в ответ Зэди угрожающе рыкнул: — Заткнись, Мэнс, или я сейчас твою задницу в очередь поставлю.

Сомнения Бена сдохли в мучительных конвульсиях, и, шумно выдохнув, он ответил бабке:

— Хорошо. Ты победила.

— Поклянись! — не останавливаясь на достигнутом, цинично и холодно потребовала она. — Памятью своей матери, что не нарушишь данного мне обещания.

Это было жёстко и бескомпромиссно, но Марди Хоккинс умела посылать в нокаут лучше любого боксёра.

— Клянусь, — безжизненно ответил Бен, даже сквозь расстояние и эфир почувствовав победную бабкину улыбку.

— Я сейчас же свяжусь с семейными адвокатами, чтобы они ознакомились с материалами дела. Завтра один из них приедет к тебе и расскажет все подробности. Со мной встречи можешь не ждать. Я не приеду! Если ещё что-то понадобится — передай через защитников.

Бен и не ждал, что Марди снизойдёт до того, чтобы проведать оскандалившего семью внука в тюрьме, да и к уничижительному тону бабки за долгие годы тоже привык, но отчего-то всё равно тоскливо ныло и скребло в груди.

— Спасибо, — на выдохе произнёс он, вместо «пожалуйста» услышав лишь короткие гудки.

Мрачной тенью отойдя от аппарата связи, Бен холодно мазнул взглядом по ожидающим своей очереди мужчинам и зло поинтересовался:

— Кто здесь Мэнс?

— Ну, я, сестричка, — откликнулся мерзкого вида мужик с длинными засаленными волосами и гнилыми зубами.

Никто не успел среагировать на манёвр Бенджамина, когда тот, стремительно шагнув вперёд, со всей силы заехал Мэнсу лбом по переносице.

— Ещё раз назовёшь сестричкой — вырву язык! — рявкнул Бен, в довершение пнув ногой упавшего на пол мужчину, зажимающего двумя руками разбитый нос.

Ухватив Бенджамина за шкирку, Зэди быстро поволок его вперёд по коридору, ругаясь отборными матами сквозь сжатые зубы.

— Какого хера? В карцер захотел?

— А у меня теперь вся дальнейшая жизнь — вечный карцер, — безразлично пожал плечами Бенлжамин. — Буду привыкать.

— Вот дерьмо, — Зэди быстро отступил от Бена в сторону, тихо шикнув: — Охрана. Это за тобой. Не вздумай сопротивляться.

Бен и не собирался. Равнодушно смотрел на спешащих к нему мужчин в форме, покорно позволяя им заломить ему руки и куда-то тащить.

Его привели в комнату, где находился десяток мониторов, на одном из которых в повторе записи демонстрировался его «лобовой удар».

— Бенджамин Хоккинс, за что вы ударили Мэнса Шина?

А вот эти правила игры Бен знал очень хорошо ещё со времён своей юности. Сдавать кого-то законникам, пусть даже тот трижды был не прав, считалось стукачеством. У охраны есть запись всего разговора, так что они прекрасно знают, что слова Мэнса можно расценивать как сексуальное домогательство, но обвинений в его адрес от Бена они не дождутся никогда.

— Мне его нос не понравился, — заявил он, сам поражаясь собственной наглости.

— Драки в нашем учреждении запрещены, Хоккинс, — нравоучительно сообщил один из охранников. — Так что до утра просидите в карцере.