Рубин во мгле - Филип Пулман (2005)

Очень скоро мы остались одни. Море было усеяно обломками кораблекрушения – разбитыми веслами, кусками дерева и так далее. Мы медленно проплывали мимо, абсолютно ничего не чувствуя. Было полное опустошение. Кажется, я даже заснул.

Совершенно не помню, как прошла та ночь; впрочем, наутро нас подобрало малайское рыболовное судно. Это было невероятное везение: без воды, без пищи мы бы недолго продержались. Малайцы доставили нас к берегу, где стояла их деревня, а оттуда мы направились в Сингапур. И там…

Он остановился, устало потер глаза и замер. Фредерик тихо спросил:

– Опиум?

Бедвелл кивнул.

– Я отправился в курильню, и дни мои потонули в опиумном дыму. Неделя, две – кто тут разберет? Перака я тоже потерял. Я потерял все. Когда я вновь очнулся, то обнаружил себя на койке какого-то парохода, плывущего в Лондон. Ну, остальное вы знаете.

Теперь вам известно, почему затонул корабль. Не из-за рифа или тайфуна, не из-за страхового возмещения.

Почему же? И вот что я думаю. Когда мистер Локхарт появился на борту «Лавинии», по-видимому, прошел слух, что он что-то знает, раскапывает дело и ищет виновных. Тогда пришло распоряжение устроить эту путаницу с грузами, чтобы на неделю задержать корабль в Сингапуре. А тем временем подоспели Аи Линь и его компания головорезов.

Корабль был затоплен, чтобы скрыть истинную причину смерти вашего отца. Одна‑единственная смерть выглядит подозрительно, но гибель многих людей в кораблекрушении, когда не остается ни тел, ни улик, – это Рука Господня.

Вот чего я не могу понять, так это зачем мы плыли эти два дня от Сингапура. Но одну вещь на Востоке я усвоил твердо: ничто не делается без причины; что-то заставило ждать их ночи тринадцатого числа, хотя они могли напасть на нас в любое время… Хотя, впрочем, именно из-за этого промедления мы сошли с оживленного морского пути…

Выходит, кто-то все это спланировал. Кто-то могущественный и безжалостный, кто‑то обладающий мощным влиянием в Сингапуре. Думаю, тут замешано то самое тайное общество, о котором я вам говорил. У них существуют чудовищные наказания для врагов и тех, кто выдает их тайны. Но что это за тайны…

Последовало молчание.

Салли встала и подошла к камину. Она набрала полную лопатку угля и положила ее на тлеющие головешки, затем раздула огонь.

– Мистер Бедвелл, а возможно ли – я имею в виду, когда вы курите опиум, – возможно ли вызвать в памяти то, что забыто?

– Это случалось со мной много раз. Как будто я заново все это проживаю. Но мне не нужен опиум, чтобы помнить крушение «Лавинии»… Почему вы спрашиваете?

– Да так… просто я что-то слышала об этом. Но здесь совсем другое – тайные общества. «Триады», правильно?

– Да.

– И вы сказали, что служащие фирмы были членами одного из них?

– Ходили такие слухи.

– А вы знаете, о каком именно обществе шла речь в этих слухах?

– Знаю. Именно тогда я и услышал имя пирата Аи Линя. О нем говорили, что он главарь этой банды. Она называлась «Общество Фан Линь», мисс Локхарт, то есть «Семь Блаженств».

Глава четырнадцатая

Руки и девочка

На следующее утро Салли отправилась прогуляться. Необходимо было обдумать рассказ Бедвелла. Сырой и холодный туман, казалось, глушил все звуки. Она неторопливо двинулась к Британскому музею.

Итак, отец был убит…

Конечно, она и раньше подозревала это, рассказ Бедвелла только подтвердил ее старые опасения. Но несмотря на то что значение семи блаженств было установлено, легче от этого не становилось: зачем этому обществу понадобилось вовлекать в свои дела не слишком-то крупную фирму? И что это за тайна, для сохранения которой была необходима смерть стольких людей? Мистер Хиггс знал ответы. А мистер Шелби? И кто был тот путешественник из «Варвик-отеля», так сильно его напугавший?

А предсмертные слова отца: «Держи свой порох сухим»? Это значит: будь начеку. Держи ушки на макушке.