Единая теория всего. Парадокс Ферми - Константин Образцов (2019)

Мне даже немного стыдно стало, что я сам до этого не додумался. Дом на Лесном проспекте, где я родился, вырос, жил до восемнадцати лет, откуда меня всей квартирой провожали в армию – и куда я не вернулся и где не бывал больше. Я разом вспомнил и теплый полумрак длинного коридора, в конце которого уютно светится дверь кухни, и запах стирального порошка, дегтярного мыла и скипидара по воскресеньям, когда женщины затевали генеральную уборку, и ощущение неровного крашеного дощатого пола под босыми ногами, и бог весть какие еще тонкие ароматы, чувства и обрывки картинок, мгновенно возникающих в сознании, едва стоит вдруг вспомнить детство.

– Годится, – одобрил я. – Можешь позвонить дяде Яше и предупредить, что мы к ним приедем? Только лучше из автомата звонить, не нужно из дома. Прокатимся до метро?

* * *

На Лесном весть о нашем скором визите приняли с ликованием, несмотря на предупреждение о том, что ждать нас нужно после четырех утра, и с гостями.

– Всех примем, накормим, уложим! – заверил по телефону дядя Яша. – Валькина комната пустая стоит, места всем хватит! Если что, потеснимся!

– Папа, предупреди только, чтобы без торжественных встреч и застолий, – попросил я. – Зайдем сначала вдвоем, осмотримся, потом проведем Савву с Яной, их никто видеть не должен.

– Ты с ними останешься? – спросил отец.

– Да.

– Надолго?

– Не знаю, пап.

Он тяжело вздохнул.

– Что матери скажем?

– Секретное спецзадание.

– Так она и поверит, – проворчал папа. – Мать, что ли, не знаешь?

– Придется поверить. И пожалуйста, никому не говорите, куда я поехал, даже вслух друг с другом этого не обсуждайте дома, если возможно. На Лесной не звоните, я сам постараюсь выходить на связь. Никто ни в коем случае не должен установить связь между нашими домом и местом, куда я сейчас отправляюсь. Понимаешь?

– Что уж тут непонятного.

– Вам наверняка будут звонить с работы и точно позвонят из Комитета. Скорее всего, еще и придут пообщаться. Отвечайте, что я ушел поздно вечером… Так, когда мы видели этого дуста на лестнице?

– Где-то без четверти десять, наверное.

– Значит, я ушел из дома в одиннадцать вечера, куда – не сказал и больше о себе знать не давал. Справитесь?

– Постараемся. Ты только это, сынок…

– Что?

– Береги себя.

Ответ встал в горле комком.

Савва чуть повеселел, Яна заметно приободрилась. Вынула что-то из кармашка браслета правой руки и протянула мне:

– Вот. Надень.

Это был металлический значок на винте с эмблемой зимней Олимпиады в Сараево: смешной красно-белый волчонок с большим круглым носом. Присмотревшись, в правом глазу у него я увидел едва заметную пульсирующую красную точку, не больше игольного прокола.

– Устройство подавления сигнала, – пояснила Яна. – Начинает работать при завинчивании крепления, не позволяет обнаружить тебя по индивидуальной сигнатуре. Этим утром ты должен исчезнуть из всех поисковых систем, и наших, и шедов. После четырех часов в сфере вероятностей проявятся связанные с тобой изменения, и если раньше ты был просто заметен, то теперь окажешься в самом центре событий. Пока не закончим дело, не снимай значок. Пожалуйста, восприми это серьезно.

– Воспринял, – я нацепил значок на левый лацкан серого пиджака. – Теперь я тоже серьезно: вот это вот безобразие нужно состричь и побрить.

Савва испуганно глянул на меня и сказал:

– Нет.

– Да. Если хотите, чтобы я помогал вам прятаться, извольте слушаться и не осложнять мне работу. Таскать на себе особые приметы я не позволю.

– Ну, на ориентировках есть портрет и без бороды… – неуверенно начала Яна.

– Не спорить, – отрезал я не без удовольствия. – Опытного сотрудника сбритой бородой и стрижкой не проведешь, а вот гражданам опознание затрудним. Ты же сама говорила что-то про десять или двенадцать тысяч возможных наблюдателей, если я все верно понял.