Единая теория всего. Парадокс Ферми - Константин Образцов (2019)

– Я дозорный, ишим элохим меген, это один из трех рангов элохим, которые работают на Полигоне. Всего рангов девять, но шесть высших не могут здесь появиться ни в волновом, ни тем более в физическом облике: высвобожденный энергопотенциал будет таков, что приведет к разрушениям материальных структур. Моя истинная природа – нефизическая, Савва называет ее субквантовой, и, наверное, это самое точное определение в существующей у вас терминологии. В нормальном состоянии я могу свободно перемещаться вне условных конструкций пространства и времени, действовать в рамках допустимых возможностей с учетом ограничений Контура и его десяти измерений вместо привычных мне двадцати шести. Для работы с людьми в трех измерениях Полигона обычно применяется волновая электромагнитная форма просто потому, что на нашем уровне бытия может быть реализовано эффективное воздействие, но не взаимодействие. Такое условие серьезно уменьшает личные возможности каждого из элохим, но для решения наших оперативных задач в рамках Эксперимента их сохраняется более, чем достаточно. Физические тела мы используем редко, только в тех случаях, когда по каким-то причинам нужна значительная объективная достоверность или, как сейчас, если необходимо скрыть свою настоящую субстанциональную личность и местоположение. Дело в том, что человеческий корпус, пусть искусственный, полностью экранирует наши возможности и скрывает сущность. Это, кстати, дело малоприятное, несмотря на то, что тела новенькие, не ношеные и отлично развитые, но все равно ощущение такое, как если бы тебя, например, засунули в улитку или в черепаху.

– Спасибо.

– Не на что обижаться, я говорю, как есть. У нас сохраняется связь с аналитическим центром, возможность выходить из тела и возвращаться обратно при условии его сохранности или вовсе покинуть при необходимости. Но для того, чтобы в физической форме применять специальные возможности, требуются материальные носители. Законы Полигона, ничего не поделаешь. Это в виде волны я могу свободно создавать иллюзии, исчезать, опускать темноту, при необходимости кратковременно влиять на сознание и все прочее в таком духе, а в теле для каждого такого действия необходим лхаш.

– Что?

– Лхаш, – она подняла левую руку и показала на поблескивающие в некоторых кармашках браслета диски и иглы. – Материальный носитель воздействия, своего рода программа, входящая в резонанс с волновым спектром токов человеческого мозга и производящая мгновенный или продолжительный эффект. Необязательно в таком виде: это могут быть монеты, соль, камешки, бусины на нитке – все, что можно быстро извлечь и использовать.

Я вспомнил, как стоявший на краю крыши «американец» подбросил вверх свой массивный хронометр, взорвавшийся стальными брызгами, и спросил:

– А в виде наручных часов?

Яна кивнула:

– Запросто. У шедов такие есть, там воздействия активируются поворотом подвижного ободка циферблата. Стильная вещь, – добавила она с неожиданной завистью. – Собственно, догнать Боба на крыше тебе удалось только потому, что у него кончился лхаш – они все израсходовали, пока уходили от погони. Видимо, несколько дней не пополняли запаса и недооценили вашей человеческой… скажем так, цепкости.

– Шеды – это другая цивилизация? Не такие, как вы?

Яна вдруг засмеялась, весело и звонко, как девушка на первом свидании смеется шуткам понравившегося ей кавалера.

– Нет, что ты! Никаких других не существует. Они тоже элохим, только в ситуации Эксперимента мы, скажем так, оппоненты. У них другие задачи и полномочия, а возможности, честно говоря, значительно шире. Да и в выборе методов шеды менее разборчивы. Особенно те, с которыми мы сейчас имеем дело: тот, что в мужском облике, тоже ишим, как и я, – Ишим Боб Шед Махрив, последнее слово означает приблизительно «разрушитель»; а вот женщина рангом выше, она Керув Иф-Штеллай Шеда Мадиах, испытатель, очень опытный профессионал, в Контуре с самого начала.

– Красивая, – заметил я.