Сестра! Сестра? - Сью Фортин (2019)

Люк уже в дверях поднимает руку – помню, мол, – а я все думаю, заглянет ли он по пути к Марте. Неужели она что-то для него значит? Неужели я значу меньше? Не знаю, но между нами разверзлась пропасть, и мы оба не понимаем, как ее преодолеть. Из наших отношений исчезло что-то важное…

Следующие несколько часов я то погружаюсь в сон, то вновь из него выплываю. Приносят поднос с завтраком. Я не особенно голодна, поэтому вяло ковыряюсь в тарелке с кукурузными хлопьями и съедаю половину банана. Чашка чая, следующая за ними, радует меня куда больше. Я включаю телевизор и жду Люка. Когда он придет? Я жажду новостей о Ханне и очень хочу ее увидеть, хотя понимаю, что мой вид – бинты, больничная койка – может напугать дочь. Был бы у меня мобильный, отвлеклась бы на звонки. Первым делом позвонила бы Пиппе – узнать, как Хлоя, и попробовала бы убедить подругу в своей непричастности к истории с ее машиной.

Сегодня ко мне обязательно придут из полиции: спросят и об этом, и об аварии. Как объяснить, почему я влетела в ворота на такой большой скорости? Если бы я притормозила, ничего бы не произошло.

Я вновь мысленно перебираю вчерашние события. Интересно, почему у нас дома с самого утра оказался Леонард? И что делали у ворот Марта с Ханной? Тут я вспоминаю про сообщения с угрозами. Господи, неужели Марта специально привела Ханну к воротам? Чтобы осуществить угрозу? Но зачем же тогда она сама прыгнула под колеса и, если я правильно помню, попыталась убрать дочь с моего пути? И ведь был еще телефонный разговор. Тебе не меня надо бояться.

У меня перехватывает дыхание. Марту и Ханну могли толкнуть под машину. Кто? Кто намеренно поставил бы под угрозу жизнь ребенка? Попытка убийства, вот как это называется.

Нужно поговорить с Мартой.

– Клэр, милая, ты очнулась. – В палату заходит мама и сразу меня обнимает, я даже поздороваться не успеваю. – Как ты? Я заходила ночью, но ты спала. Медсестра уверила, что с тобой все будет хорошо.

– Так и есть. Я в порядке. За исключением вот этого. – Я киваю на загипсованную руку. Потом внимательно смотрю на маму. – Я не специально на них наехала, мама. Ты мне веришь?

– Конечно, верю. – В ее глазах застыла боль. – Только не могу понять, почему ты так мчалась.

Объяснить, что я боялась за семью? Боялась Марты? Нет. Если мне не поверил Люк, то мама тем более не поверит.

– Не знаю, – безжизненно отвечаю я. – Как Элис?

– Не очень. – Мама присаживается на кровать, берет меня за руку. – Ее сейчас держат на больших дозах морфия.

– Она без сознания?

– По словам врачей, то забывается тяжелым сном, то приходит в себя. Пока Элис ни слова не сказала. Даже когда она просыпается, то будто бы не до конца. Не знаю… – Голос мамы обрывается. – Не знаю, понимает ли Элис наши слова. Она просто смотрит, а потом молча отводит глаза.

– Это, наверное, из-за морфия, – успокаиваю я. – Что говорят врачи? Какие прогнозы?

– Мозг – удивительный орган, иногда ему для восстановления просто нужно время. За ней внимательно наблюдают. – На этот раз глаза мамы наполняются слезами, она смахивает их платочком, вынутым из рукава.

– Что Элис и Ханна делали у ворот? – нерешительно забрасываю я пробный шар.

– Не знаю. Я думала, Элис разговаривает с Леонардом в гостиной.

– А он почему приехал с самого утра?

– Привез мне бумаги на подпись, – туманно сообщает мама. – Думаю, надумал застать тебя перед работой.

– Мог бы просто позвонить. Да и бумаги передать со мной, вечером. Мы бы увиделись с ним в конторе. Странно это как-то, тебе не кажется?

– Представь себе, не кажется! Он имеет право приезжать, когда считает нужным. И не обязан получать у тебя допуск. Сама задавай Леонарду такие вопросы при встрече, он скоро явится. Я начинаю сомневаться в твоей вменяемости.

Мама отходит к окну. Плечи у нее вздымаются и опадают, она пытается обуздать гнев.

– Мама, я хочу тебя спросить…