Северный Кавказ. Модернизационный вызов - Н. Миронова, Хабиб Магомедов, Наталия Зубаревич (2014)

Но коллективное управление и пользование природными ресурсами членами одного сообщества существенно отличаются от сценария, представленного теорией игр для «дилеммы заключенного». Одним из основных различий между сообществом пользователей и вышеописанным сценарием является наличие в первом случае и отсутствие во втором возможности общаться, получать и распространять информацию. Именно отсутствие информации о решении других участников событий и возможности обсуждения для выработки взаимовыгодных сценариев являются стимулом эгоистичного поведения каждого из подозреваемых в вышеописанном сценарии. В случае сообщества пользователей, как правило, местные институты предусматривают механизмы распространения информации, которые, в свою очередь, способствуют развитию доверия и обеспечивают мониторинг поведения каждого из членов сообщества. Коллективная память сообщества фиксирует все положительные и отрицательные деяния пользователей, т. е. поведение, соответствующее нормам или не соответствующее нормам. Повторяемость отрицательных деяний одного из пользователей может привести к утрате доверия и социальному исключению нарушителя. Угроза утратить выгоду, получаемую за счет социальных связей с односельчанами, отмечает Рунж, играет роль инструмента, сдерживающего массовые нарушения правил[201].

Влияние информации на решение рационального актора и ее способность изменить решение, принятое вслепую, т. е. вне информационного потока, впервые в теории игр было доказано Джоном Нэшем еще в 1950-х гг. («равновесие Нэша»)[202]. Но теория Нэша не нашла распространения в теоретических обоснованиях коллективных действий пользователей природных ресурсов. Исследования других теоретиков, в частности М. Олсона, впоследствии также отразили влияние информации на поведение рационального индивидуума[203]. Но в контексте природопользования этот фактор начинает всерьез рассматриваться только в 1980–1990-х гг.

Современные исследования, развивающие теорию коллективного действия, предлагают учитывать при анализе поведения не только экономические затраты и выгоду, рассматриваемые в классической теории игр, но и этические и моральные принципы. Например, Роберт Франк возражает против устоявшейся в экономической теории и эволюционной психологии позиции о том, что соблюдение собственных интересов экономического агента обязательно предполагает ущемление интересов других[204]. По его мнению, индивиду, преследующему сугубо корыстные интересы, часто не удается овладеть ресурсами и сохранить приобретенное (т. е. достичь своей цели). Франк утверждает, что большинство людей принимают решения в соответствии как с эгоистичными, так и альтруистичными мотивами, которые могут быть представлены в различных пропорциях. Часто актор принимает решение соответствовать нормам, даже если не существует институционального механизма принуждения и контроля. Такое поведение возможно вследствие того, что он или она чувствуют дискомфорт, нарушая нормы поведения. Цена социального дискомфорта часто оказывается выше, нежели выгода от асоциального поведения. «С точки зрения теории эволюции, homo economicus, – пишет Франк, – не могут превалировать в популяции, а соответственно поведенческие исследования не должны выбирать такую модель поведения как основную»[205].