Духовные беседы - Архимандрит Софроний Сахаров (2003)

Ответственность за каждое свое слово отец Софроний ощутил еще глубже, став духовником на Афоне при монастыре Святого Павла. «Духовнику надлежит чувствовать ритм внутреннего мира всех и каждого из обращающихся к нему. С этой целью он молится, чтобы Дух Божий руководил им, давая нужное для каждого слово». [3] Старец позднее вспоминал: «Сознавая себя далеко стоящим от должного совершенства, подолгу и с болью в сердце умолял я Господа не попустить мне ошибаться, удержать меня в путях действительной Его воли, внушать мне слова, полезные братьям. И в самый час беседы с человеком я старался держать „слух“ ума моего на сердце, чтобы улавливать Божию мысль и часто даже слова, которые нужно сказать». [4] Монахи любили его слово и приходили к нему за духовным советом и поддержкой из многих монастырей. Как-то раз он сказал: «Если человек прошел восемь часов, чтобы услышать слово, как возможно быть с ним небрежным?» Он ко всякому приходящему относился с величайшим вниманием и заботой, и ему платили за это глубокой благодарностью. Часто при многочисленной братии в афонских монастырях первостепенной заботой монастырского начальства становилась практическая организация жизни. Духовным наставникам порой было трудно уделить достаточно внимания каждому. Словесное окормление братии часто ограничивалось чтением в трапезной, исповедью и богослужением. Беседы на духовные темы велись между братьями редко, и то лишь между очень немногими. Поэтому старец по опыту знал, как необходимо духовное слово для молодых монахов и как важно учить их борьбе со страстями.

Когда отец Софроний вернулся в Западную Европу, Бог вверил ему словесное служение ради спасения многих людей. Однако он не чувствовал более той свободы в слове. Позднее старец написал: «Психология монахов, их терпение и выдержка настолько превосходили все и всех, что я встретил в Европе, что я просто не находил ни слов, ни внешних форм общения. То, что монахи воспринимают с благодарностью, в Европе сокрушало людей». [5]

По молитве старец знал духовные нужды людей и без того, чтобы ему говорили о них. Бывало и так: старец говорил с кем-либо, но по молитве слово было обращено не прямо к собеседнику, а косвенно к некоторым из слушающих. Так, некогда его посетила женщина из Румынии. Ей случилось присутствовать при разговоре отца Софрония с другими за трапезой. И вдруг она поняла, что все, что он говорит, и есть ответ на все самые сокровенные ее вопросы. По окончании трапезы, пораженная, она обратилась к нему, и, прежде чем она продолжила, старец с любовью произнес: «Have I not answered all your questions?». [6]

Вокруг него стала собираться монашеская община еще со времени его служения во Франции в Сент-Женевьев-де-Буа. Старец много времени уделял беседам с братьями. Поначалу это были отдельные наставления братии, продиктованные обстоятельствами жизни, той или иной нуждой в конкретной ситуации. Старец со страхом осознавал силу слова Божия — оно «острее всякого меча обоюдоострого: оно проникает до разделения души и духа, составов и мозгов, и судит помышления и намерения сердечные» (Евр. 4:12). Некоторые из братии по немощи были не в силах понести таковой «жестокости» (см. Ин. 6:60) слова Божьего, ибо, как правило, оно, слово, не по человеку и превышает меру его падшей натуры. Однако старец по глубокой любви к каждому из братии желал спасения всех и ради этого прибегал к такому приему: он мог говорить строго наставления кому-либо из «сильных», тогда как слово по сути было обращено к кому-нибудь из «слабых», присутствовавших при разговоре.