Тишина — густая, словно вокруг не воздух, а толща воды, — накрыла, убирая остатки нервозности. Пожалуй, стоило прийти сюда раньше, когда сила сводила с ума, нашептывая на ухо всякие гадости и сбивая с мыслей. Или не стоило — кто знает, как повел бы себя Неметон, к которому вдруг притащился поехавший псих с бешеной магией.

Было… сонно. Тихий шелест листьев убаюкивал, и казалось, что здесь, под Неметоном, куда теплее, чем должно быть в осеннюю пору. Или так оно и есть — разбираться ещё и в этом Себастьян не собирался. Ему хватало над чем ломать голову.

Например, над стеной внутри своей головы. Себастьян уже по привычке нарисовал в воображении «крепость». Окна, двери, чёрный камень, вязь заклинаний Фалькона пополам с теми, что он сотворил в первый раз. Они всё ещё казались ужасно сложными, но за последние пару дней Себастьян немного разобрался в переплетениях нитей и символов; понял, откуда надо начинать, чтобы не шибануло отдачей, как в прошлый раз. Он мысленно примерился к одному из окон, маленькому, больше похожему на бойницу в старой крепости, и накинул слой поверх первого, выведенного еще Фалько. Одна из нитей натянулась, зазвенела в голове, но выдержала. Себастьян спешно исправил узор, непослушный и слишком сложный, отожравший изрядную долю резерва, но в итоге легший удачно. Кровь носом всё же пошла — это он почувствовал сразу, как только вернулся в реальный мир. Сел, нервно утираясь рукавом, и сделал несколько глубоких вдохов, впуская в легкие лесной воздух. Ну хоть в обморок не свалился, уже хорошо.

По лицу снова хлестнула ветка — на это раз больнее, оставляя ссадину.

— Эй, ты чего дерешься? — возмутился Себастьян, прижав ладонь к щеке.

Он дернулся было, порываясь встать, но вокруг лодыжки вдруг обвился толстый корень, едва не намертво удерживая на месте. Без угрозы, впрочем. Мол, лежи, придурок, пока дают.

— Ладно, ладно, — примирительно произнес он, возвращаясь в прежнее положение. — Спасибо. Ещё раз.

Верить ему не спешили — на лодыжку давило с добрую минуту, прежде чем Неметон утихомирился и отпустил. Но в расслабленно-сонное состояние погружать себя и все вокруг не спешил, напротив — шумел кроной, хоть и не слишком громко. Причину Себастьян понял не сразу — только когда ощутил отголосок чужих мыслей. Привычно беспорядочных, туманных и знакомых. Кто ещё в лесу может так много думать о сладостях и бешеной лесной нечисти? Он открыл глаза и поднял голову, чтобы увидеть поднимающуюся к нему Мэйр в сопровождении трехрогой лошади. Если таковой вообще можно назвать стройное создание с черной словно ночь гривой, едва не стелющейся по земле. Безумно красивое и столь же опасное даже по ощущениям.

— О, всё ещё жив, — констатировала Мэйр, зловеще сверкая глазами из-под капюшона. — Не то чтобы я сомневалась, конечно.

И, пройдя мимо, плюхнулась в ямку между двух мощных корней тысячелетнего дуба. Ни тебе суеты, ни возмущений, ни укоризненных взглядов. Что уж скрывать, Себастьян смиренно (и малодушно) ждал обычной реакции на свои выкрутасы. А получил…

Ничего не получил. Как будто он пустое место.

Разумеется, мириться с таким положением дел он не собирался. Однако его планы задобрить вредную фею были нарушены.

Узрев прямо перед собой крупную рогатую морду, Себастьян дернулся и тут же зашипел, больно приложившись макушкой о ствол. Келпи жрать его лицо не спешил, просто обнюхал, невзначай мазнув по щеке бархатистым носом. Отшагнул чуть подальше, очень по-людски склонил голову набок. В полночно-синих глазах можно было с удивительной легкостью прочесть неприязнь и сомнение.

— Тен-Тен, фу, — послышалось сбоку недовольное бормотание, — ты не будешь его есть! Ну… брось, там и жрать-то нечего, жилы одни.

Волшебный конь поглядел на свою не менее волшебную подружку. И, видимо, поверил ей на слово. По крайней мере, съесть Себастьяна покуда не пытались.