Пятьдесят три письма моему любимому - Лейла Аттар (2022)

Саломе жила в соседнем доме. Я иногда видела, как она вылезает и влезает в окно, иногда сильно после полуночи, в узкой юбке и блузке на кнопках, как какая-то киноактриса.

– Неважно, – она пожала плечами и выдула пузырь из жевательной резинки. – Так ты согласна на это или же собираешься провести остаток дней, корябая в своем дневнике?

И вот за два дня до отъезда я пробралась в дом к Саломе. Ее родители ушли играть в карты. В гостиной было темно и накурено. Парень и девушка танцевали под американскую музыку, достаточно громкую, чтобы ее расслышать, но не настолько, чтобы привлечь внимание. Три или четыре парня курили кальян. Остальные девушки сидели на диване, ели попкорн и пялились на стену, словно там показывали кино.

– А где Саломе? – спросила я.

Они указали на кухню.

Я зашла туда и увидела, что она целуется с высоким, тощим парнем, а он запустил руки под ее юбку. Я присоединилась к остальным девушкам на диване. Все явно были в курсе, что там происходит.

– Хочешь потанцевать? – подошел ко мне один из парней.

– Конечно, – ответила я.

Я же за этим пришла, верно? Веселиться. Мое первое и последнее «ура!».

Мы танцевали, не касаясь друг друга, но время от времени наши ноги сталкивались. Я чувствовала, что остальные девушки наблюдают за нами.

– Выпить хочешь? – спросил он, когда кончилась музыка.

– Да, спасибо, – ответила я, но на кухню за ним не пошла.

Он вернулся, неся два стакана.

– Хочешь, посидим на лестнице?

Я позволила увести себя от остальных.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Шейда, – я неуверенно отхлебнула.

– Очень популярное имя, – ответил он слегка разочарованно. – Как будто никаких других нет.

Мы сидели довольно долго, прежде чем он набрался храбрости.

– Ты красивая, – и коснулся губами моих губ.

От него пахло кальяном и кока-колой. Кальян-кола – запах моего первого поцелуя. Я подумала, что у него, наверное, он тоже был первым. Не случилось ничего такого, о чем писали в романах, которые я прятала под кроватью, а потом отдавала Саломе, чтобы Мааман не нашла их в мое отсутствие.

Наши рты вежливо пожали друг другу руки.

Привет.

Привет.

Вот и все, так он и прошел, первый поцелуй, эта остановка в пути. Я даже не помню его лица, кроме того, что у него был сломан нос, словно он побывал в драке, и что он казался удивленным, когда я встала и ушла.

* * *

– Ты слушаешь? – спросила Мааман.

– А? Что? – я вернулась обратно.

– Сахар. – Она подняла свою чашку. – Я хочу еще сахара.

Да, еще сахара, чтобы сделать менее невыносимой потерю тети Заррин. Еще сахара, чтобы Мааман могла подсластить воспоминания о тех славных днях, когда она была королевой.

– Шейда, ты хорошая девочка, – улыбнулась она, прежде чем погрузиться в свое прошлое с золотой каймой.

Да, Мааман. Хорошая.

23. Призрак Навруза

21 марта 1996 года

– Ты кажешься счастливой. – Трой закрыл за мной дверь, обхватил за талию и прижал к себе.

– Так и есть. Навруз Мубарак! – Впервые за многие годы тень другого Навруза не давила на меня.

– Нов… что?

– Это «С Новым годом!» по-персидски. Навруз Мубарак.

Он повторил за мной. Я рассмеялась. Получилось совершенно непохоже. Он повторил поздравление. Я покачала головой. Даже ничего общего.

– Знаешь что? – Он провел пальцем по вырезу моего платья, обводя декольте. – У тебя есть заметное преимущество. – Он оглядел мое маленькое черное платье, прозрачные рукава, глубокий вырез. – И с каких это пор ты стала так одеваться?

С твоих. С тех пор, как стала чувствовать себя сексуальной, уверенной, привлекательной и крутой.

– Тебе не нравится? – Я отступила на шаг, скидывая туфли.