Однажды во Франции - Кэрол Вайер

— Слава богу. Мне пора, — сказал Поттс, сверяясь с часами «Патек Филипп». С этими словами он снял свой наушник, крикнул что-то технику и зашагал прочь.

Группа в последний раз собралась перед Лорой.

— Я хотела бы еще раз поблагодарить вас всех. Вы были великолепными участниками. Просто восхитительными. Мне очень понравилось работать с вами, и спасибо за то, что сделали шоу таким успешным.

Она заметила Роксану в дверях и кивнула ей.

— Мне пора уходить, но я оставляю вас в надежных руках Роксаны. Она подробно расскажет вам, как добраться домой. Самолет вас уже ждет, и вы будете доставлены прямо в аэропорт. Помните, никто не увидет последний эфир и грандиозный финал до завтрашнего вечера, когда оба будут транслироваться, поэтому вы должны держать результаты в тайне. Вы можете рассказать об этом своим близким, но больше никому. Это должно оставаться секретом до тех пор, пока шоу и результаты не выйдут в эфир. Мы не хотим, чтобы пресса узнала об этом раньше. Счастливого вам возвращения, ребята, и спасибо за то, что вы такие замечательные конкурсанты. Надеюсь, снова встретиться с вами на другом шоу.

— А где же Поттс? — спросил Льюис у режиссера.

— В гримерке. Снимает грим.

Льюис резко повернулся и зашагал в сторону гримерной — Брайони не отставала.

— Льюис, — позвала она.

Он проигнорировал ее и прошел через открытую дверь в комнату, где стоял Поттс, уперев руки в бока, с высокомерной ухмылкой на лице. Мэтти что-то искала на вешалке для одежды. Брайони остановилась у двери и с колотящимся сердцем наблюдала за происходящим.

— А, это Лукас-неудачник. Вы пришли за моим автографом? — спросил Поттс.

Лицо Льюиса покраснело, он наклонился к Поттсу достаточно близко и с разъяренным выражением лица проговорил:

— Я пришел передать тебе сообщение от Максвелл.

Поттс продолжил ухмыляться.

— И что же эта глупая шлюха хочет сказать?

— Вот это, — ответил Льюис и замахнулся кулаком.

Брайони предвидела это движение и пронзительно вскрикнула:

— Льюис, нет!

Он замер с поднятым в воздух кулаком.

— Он этого заслуживает, — прорычал Льюис.

— Не делай этого. Он из тех, кто может предъявить тебе обвинение в нападении. У тебя могут быть самые разные неприятности. Он этого не стоит.

Мэтти обернулась на шум, затем быстро исчезла в соседней комнате, чтобы оставить их одних.

Поттс усмехнулся.

— Брайони права. Я позабочусь, чтобы твое лицо было напечатано во всех газетах Великобритании. Только вообрази, в каком бешенстве будут мои поклонники, когда услышат, что такой неандерталец, как ты, ударил меня из-за ревности к женщине — женщине, которая потеряла к тебе интерес, потому что ты был таким неудачником?

— Я не неудачник, Поттс. Ты жил с ней в моем роскошном пентхаусе. Неудачники не владеют недвижимостью стоимостью в несколько миллионов. Я в любом случае лучше тебя, и не потому, что у меня есть деньги. У меня есть приличия и мораль. Я бы не расстался с женщиной, если бы она думала, что беременна — беременна моим ребенком. Я бы не стал говорить ей, что не хочу иметь ничего общего с этим ребенком, и заставлять ее избавиться от него. И тем более я уж точно не стал бы клеветать на нее и добиваться, чтобы ее уволили с работы, в которой она хороша. Я должен разоблачить тебя как бессердечного ублюдка, которым ты и являешься на самом деле. Но, может быть, мне и не придется этого делать. На мне был микрофон, когда Максвелл позвонила мне и рассказала, что произошло между вами. Я уверен, кто-нибудь здесь подслушал этот разговор.

Поттс побледнел. Он надул щеки в показной браваде и пискнул:

— Я позабочусь о том, чтобы тебя или кого бы то ни было, кто расскажет об этом, привлекли к суду за клевету, если всплывет что-нибудь неподобающее.