Малакай и я - Дж. МакЭвой (2021)

— Я надеюсь, ты не за визит хочешь меня поблагодарить, — нахмурилась она, и я ничего не ответил. — Ты знаешь, что на прошлое Рождество она отправляла всем подарки и открытки? Со смерти ее дедушки прошло чуть больше месяца, и все равно она нашла время оказать всем заботу. Она поздравляла с днями рождениями, помнила у всех имена. Для многих она член семьи. Это сразу понятно, если просто оглядеть палату.

Я этого не делал. Я не осматривал палату, в которой мы были, до тех пор, пока она не сказала. И только тогда я заметил множество цветов, открыток, плюшевых медведей, шаров, которые заполнили все окружающее пространство.

— Ты не благодаришь семью за поддержку. А именно это они и делают, — напомнила она мне.

Она была права. Предполагалось, что мы с Эстер семья друг для друга, но правда в том, что нам встретилось много людей — ну, я встретил много людей благодаря ей, и они стали частью нашей жизни. Во всех наших жизнях люди почти всегда словно были у нас на пути. Из-за них нам было тяжелее. Это одна из причин, почему я старался ни во что не вовлекаться, не обременять себя другими, а Эстер даже сейчас, зная, какая судьба нависла над нами, все равно нырнула, чтобы кому-то помочь. Хотелось разозлиться, но где-то на подкорке я все время слышал, как она просит прощения. Но она не должна была. Может, она тоже была немного рассержена на себя за этот поступок, но это в ее природе. Это и есть она, и поэтому я всегда любил ее.

— Тогда спасибо за еду, — прошептал я Кикуко, а затем набил полный рот риса, не особо прожевывая, но в надежде, что хотя бы на мгновение я смогу затолкать свою боль подальше.

— Осторожно! — Она налила мне воды, я закашлялся, протер рот и все равно продолжил есть.

ГЛАВА 25. СПЯЩАЯ КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩА

МАЛАКАЙ

ДЕНЬ СЕМНАДЦАТЫЙ

Бип.

Бип.

Бип.

Бип.

Бип.

— Она умирает! — закричала одна из медсестер.

— Снова? — Доктор Ниси поспешила в палату, что она делала больше пяти раз за прошедшие две, почти три недели. Я в оцепенелом ужасе смотрел, как Эстер трясло в изголовье кровати, как ее аппаратура говорила мне, нам, что она снова умирает. И как прошлые пять раз, она поникла на несколько секунд, а затем ее сердце снова начало биться.

— Никогда не видела ничего подобного, — выдыхала доктор Ниси. Она, как и остальные в палате, были эмоционально истощены, и я ничего им не говорил. Взяв губку и чашку теплой воды, я стал бережно протирать лоб Эстер. Они тихо удалились один за другим.

— Любимая... — Я приложил руку к ее щеке и нагнулся над ней. Так много хотелось сказать, но на губах у меня постоянно были лишь слова «пожалуйста, вернись».

Я был в растерянности. Меньше, чем врачи, которые просканировали и проверили каждый сантиметр ее тела, но она все равно не приходила в себя. Теперь я больше, чем когда-либо был уверен, что они не смогут ничем помочь, и я не мог рассказать им, что она потерялась в воспоминаниях наших прошлых жизней. Я знал это, не уверен, откуда, но что-то подсказывало мне, что она застряла в собственных воспоминаниях. Проживая и умирая снова и снова. Я не знал, как вернуть ее. Как ее разбудить. Я знал, что она не могла здесь оставаться. Оставалось не так много времени до того, как врачи начнут воспринимать ее как подопытного кролика.

Может, ей надо было заново прожить девятьсот девяносто девять жизней перед этой? Но зачем? Такого раньше не было и почему только ей? Что это за пытка?

— Давно ты мучаешь мою крошку?

Я обернулся на голос, который не ожидал и не хотел когда-либо снова слышать. И все же она снова заговорила:

— Эстер, милая? Это мамочка.

Ее каблуки застучали по полу, когда она подошла к кровати. Она нагнулась, чтобы дотронуться до Эстер, но я схватил женщину за запястье.

— Не трогай ее, — сказал я сквозь зубы.