Мы проезжаем еще много миль, прежде чем замечаем человека. Это старик; он сидит в кресле на лужайке перед дощатым домом и подрезает себе ногти карманным ножом. Подъездной дорожки здесь нет, лишь трава да грязь. Декер пожимает плечами и паркуется на земле.

Когда мы выбираемся из машины, старик кладет ножик на бедро.

– Да вы, видно, потерялись.

Акцент у него сильный, аппалачский.

– Мы пытаемся добраться до Бэр-Крика, – говорит ему Декер.

Старик усаживается поудобнее в кресле, как будто это его заинтересовало.

– На кой черт? – Его взгляд скользит по мне, потом снова возвращается к Декеру. – Ты что, наделал ей дел, а теперь прячешься от ее папашки?

Он глядит на мою свободную футболку. Видимо, думает, что я залетела. Я натягиваю ее на живот, чтобы показать, как на самом деле обстоят дела.

– Мы кое-кого ищем. – Я отгоняю от лица стаю мошек. У ног старика валяется недоеденная груша, на которой кишат черные жучки. – Как нам туда добраться?

– Обратно в ту сторону, – выговаривает он практически в одно слово: обратновтусторону. – Где разветвляется главная дорога, только не съезжайте.

– Спасибо, сэр, – благодарит Декер. – Мы очень ценим вашу помощь.

Мы идем обратно к автомобилю, но тут старик откашливается, и мы оборачиваемся.

– Вы хоть знаете, что это за место – Бэр-Крик? – Он харкает и сплевывает слизь на пол, едва не попадая в грушу у ног.

– Городок возле лыжного курорта? – говорю я.

Старик наклоняется вперед и громко ржет.

– Дружеский совет… Там не любят, когда к ним заваливаются гости. Приезжие их пугают.

– Потому что они живут там незаконно? – спрашиваю я.

– Это меньшая из их проблем, – бормочет мужик. – Раз человек прячется в Бэр-Крике, это обычно значит, что ему больше некуда податься.

– Ого. – Декер глядит на меня. – Вроде преступников?

– Есть среди них такие, да. – Старик снова берет нож в руки и продолжает отстригать ногти. – Просто не задавайте там лишних вопросов.

Мы забираемся в машину и отъезжаем. Внутри меня зияет пустота. Вопросы – это все, что у меня есть.

***

Мы едем обратно на запад, на главную дорогу.

– Там. – Я показываю на развилку, чувствуя прилив паники от того, как скоро она появилась. Декеру приходится сильно замедлиться, пока мы объезжаем разъезд: дорога такая узкая, что бока машины задевают свисающие ветки.

Дорога медленно ползет вверх. Я замечаю среди деревьев знак о сдаче хижин. На знаке написано «ЕСТЬ МЕСТА», а еще реклама денежных депозитов.

– И это все? – Декер притормаживает и останавливается у знака. Он как будто разочарован.

Я кручусь, чтобы получше разглядеть наше окружение из окна. Дорожка из гравия пропадает среди деревьев, и я замечаю там несколько домиков. На площадке ближайшего дома, у барбекю, стоит женщина к нам спиной, но мне видно, что ее руки на поясе.

По рукам пробегают мурашки. Мне знакома эта поза, даже очень. Так стояла мать, ожидая меня у флагштока в те дни, когда раньше освобождалась от уборки домов и успевала забрать меня из школы.

У меня скручивает живот. Женщина оборачивается, глядит на нас, и я вздыхаю: это не моя мать.

– Поехали дальше, – говорю я Декеру. – Посмотри вверх.

Декер поднимает взгляд – вдалеке вырисовывается гора: два гладких пика похожи на спину верблюда.

– Ехать далеко, – говорю я. – Мы пока даже не на горе.

Мы с Декером продолжаем подниматься по дороге и вскоре минуем гнилой деревянный знак, объявляющий, что мы въезжаем в Бэр-Крик. Дальше стоит еще один знак, с рекламой лыжного курорта в десяти милях езды – того самого, что закрылся двадцать пять лет назад.

Горная дорога сужается до бетонного моста. Два человека рыбачат с перил. Когда Декер подъезжает к мосту, они оборачиваются к нам. Я сползаю с сиденья, избегая их взглядов. Я в ужасе; эта ситуация напоминает мне фильм «Избавление». Но Декер от радости прыгает на месте.