Боец невидимого фронта - Андрей Ильин (2001)

Глаза слезятся и «плывут». А ведь еще не вечер. Что-то будет в часы пик?..

Лица.

Лица.

Лица…

Мужские, женские, детские…

Нет, детские не в счет. Вряд ли он сможет загримироваться под ребенка. А вот перевоплотиться в женщину, старика, старуху способен. И, значит, женщин, стариков, старух сбрасывать со счетов нельзя.

Лица.

Лица.

Лица…

Не всегда в удобном ракурсе. Люди идут оборачиваясь, обгоняя друг друга, заслоняя друг друга.

Идут.

Идут.

Идут…

Рассмотреть каждого в отдельности невозможно. Надо схватывать картинку целиком — всю и разом. Не то.

Не то.

Не то…

Девять часов непрерывного наблюдения. Он уже не способен работать в полную силу, он уже пропускает отдельные лица. Но он продолжает смотреть.

А может, его не будет? Вполне может быть, что не будет. Или будет на последней секунде.

Стоп! Лицо в гриме! Кто-то идет в гриме!

Овал лица, нос, рот…

Не он. Кто-то использовал грим и, кажется, наклеил бороду. Но не он. Не он…

Одиннадцать часов…

Двенадцать…

Сколько людей прошло мимо него? Пять тысяч? Десять? Тридцать? Нет, он никогда не сможет…

Вот он! Он его не увидел, он его почувствовал! Как волк —

притаившегося в засаде охотника. В том офицере. Они напялили на него форму, чтобы обезличить, смазать индивидуальность. Но это он. Он! Потому что овал лица, подбородок, выражение глаз… И еще интуиция, которая видит на подсознательном уровне, видит больше, чем сознание.

«Вначале почувствовать — потом понять. От общего-к частностям, — втолковывали им инструкторы. — Интуиция — это сумма микропризнаков, не воспринимаемая по отдельности».

Правильно втолковывали! Пригодилось.

— Я нашел его! Лейтенант в камуфляжной форме.

Зачет. Но если бы последний.

— Убить противника можно указательным или средним пальцем руки, приложив к ним авторучку или остро заточенный карандаш, который тупым концом упереть в основание первой фаланги и придерживать большим пальцем. Карандаш придаст вашему пальцу надлежащую твердость… Попробуйте. Взять карандаш, упереть в ладонь, под указательным пальцем, и без замаха, резко ударить. Ударить в горло, под кадык. Ударить труп. И почувствовать, как карандаш с хлюпом входит в человеческое мясо. И преодолеть свойственное человеку чувство брезгливости.

Зачет…

— Закладные микрофоны следует устанавливать…

Зачет.

— Сильнодействующие яды можно получать из смеси бытовых инсектицидов, предназначенных для борьбы с домашними и садовыми насекомыми…

Зачет.

Тайники.

Шифры.

Ведение следственных мероприятий.

Прикладная психология.

Решение ситуативных задач.

Стрельба из положения стоя, лежа, сидя, вниз головой…

Зачет.

Зачет.

Зачет…

Ну это еще можно понять, а как понять уроки бухгалтерии и аудита?! Все эти бесконечные и запутанные, как сама жизнь, проводки.

И на каждом занятии, впрямую или подспудно, вбивается в голову мысль о главном — о тайне. Сохранение которой важнее успеха. Важнее исполнителя. Важнее всего.

— В этой ситуации вам не следовало выказывать свои навыки.

— А что же мне было — умереть, что ли?

— Да, этот ответ правильный. Хотя и запоздалый. Ваша смерть гарантировала сохранение тайны и, значит, была единственно верным решением. Но вы выбрали другое.

Незачет.

И отработка на полигоне. Чтобы лишний раз убедиться, что головой работать предпочтительней, чем ногами. Чтобы научиться выбирать верное решение.

Монотонно ревут двигатели самолета. Пилоты не знают, кто находится у них в салоне. Они только знают, где надо притормозить.

— Мы на месте.

— Пошел.

Холодный, плотный, как вода, ночной воздух наотмашь бьет в лицо, вышибая и размазывая по щекам слезы. Минута затяжного, с нераскрытым парашютом, падения.

Земли не видно, ориентироваться приходится по часам.