Жизнь, которую мы потеряли - Аллен Эскенс (2019)

– Я отнюдь не поборница трезвости, – объяснила Лайла. – И ничего не имею против употребления алкоголя. Это просто мой выбор.

Когда официантка поставила напитки на стол, многоголосицу бара взорвал громкий рев, донесшийся из того угла, где за столом сидели поддатые мужики, соревновавшиеся, кто кого переорет в бессмысленном споре о футболе. Официантка закатила глаза. Я оглянулся через плечо на группу парней, устроивших нечто вроде дружеской потасовки, которая, как я из своего опыта знал, под влиянием алкогольных паров легко могла перерасти в пьяную драку. Однако вышибала в дверях, похоже, за ними приглядывал. Я расслабился и устроился поудобнее.

После того как официантка ушла, мы с Лайлой затеяли обсуждение пьесы, причем говорила в основном Лайла. Она оказалась большой поклонницей Теннесси Уильямса. Я потягивал свой напиток и прислушивался к тому, как Лайла говорит и смеется. Я еще ни разу не видел ее такой оживленной и такой увлеченной. Ее слова взмывали ввысь и падали вниз изящными арабесками, после чего делали энергичный рывок. И я понял, что, увлеченный разговором, напрочь забыл, где нахожусь, только тогда, когда Лайла внезапно остановилась на середине фразы, устремив глаза на что-то за моим левым плечом. Что бы там ни было, это явно лишило ее дара речи.

– Боже мой, – раздался за моей спиной мужской голос, – да это ж Грязная Нэш!

Повернувшись, я увидел парня из шумной компании за дальним столиком. Он стоял, пьяно покачиваясь, в нескольких футах от нашей кабинки с пивом в левой руке. Пиво переливалось через край, когда парня вело из стороны в сторону. Показав на Лайлу свободной рукой, он произнес раскатистым басом:

– Грязная Нэш! Что б мне провалиться! Помнишь меня?

Лайла побелела как полотно, ее дыхание стало прерывистым. Она уставилась на свой бокал, который держала дрожащими пальцами.

– А? Неужто не помнишь? Может, это тебе напомнит? – Он положил руку на ширинку, округлив ладонь с растопыренными пальцами, словно держал шар для боулинга. После чего начал непристойно двигать взад-вперед бедрами. Он сладострастно скривил лицо и, прикусив нижнюю губу, откинул голову. – О да! О да! Давай сделаем это по-быстрому! – (Лайлу вдруг всю затрясло – то ли от ярости, то ли от страха, трудно сказать.) – Как насчет того, чтобы совершить путешествие в прошлое? – Пьяный амбал посмотрел на меня с нехорошей ухмылкой. – Я не против групповичка. Она не станет кочевряжиться. Тебе только нужно ее попросить.

Лайла стремительно поднялась и выбежала из бара. Я не знал, то ли побежать за ней, то ли оставить ее в покое. И тут пьяный амбал заговорил снова, на сей раз обращаясь лично ко мне:

– Советую тебе догнать ее, чувак. Она и тебе не откажет.

Я почувствовал, как мой правый кулак непроизвольно сжался. Но я его разжал.

Когда я еще только начинал работать в клубе «Пьемонт», второй вышибала по имени Ронни Гант показал мне прием, названный им «обманный прием Ронни», который, как в номере иллюзиониста, был основан на принципе введения противника в заблуждение. Я встал с места, посмотрел на амбала, улыбнулся широкой сердечной улыбкой. Он был в трех шагах от меня. Я направился к нему, стараясь идти размеренной небрежной походкой, вроде как просто сказать «привет» новому знакомцу, руки я вытянул вперед в дружеском жесте. Он улыбнулся в ответ, словно желая разделить со мной только нам одним известную шутку. Усыпи его бдительность.

Сделав еще один шаг, я поднял вверх большие пальцы и рассмеялся вместе с ним, моя улыбка обезоруживала, отвлекала. Он был выше меня на три или четыре дюйма и тяжелее на сорок фунтов, отложившихся в основном в области объемистого живота. Я старался приковать взгляд парня к своему лицу, его одурманенные пивом мозги сконцентрировались на возникшей между нами связи. Он даже не заметил, как моя правая рука, согнутая в локте, прокралась к талии.