Жизнь, которую мы потеряли - Аллен Эскенс (2019)

– Что?! Что случилось?

– Ничего не случилось, – ответила миссис Лорнгрен. – Мы просто перевели его в другую комнату.

– Так и инфаркт недолго получить! – Я выразительно похлопал себя по груди.

– Прости. Я вовсе не собиралась тебя пугать.

Она провела нас дальше по коридору в угловую комнату, чудесную комнату, где Карл лежал на кровати, обращенной к огромному окну, которое обрамляло большую сосну, согнувшуюся под тяжестью снега. Комнату уже принарядили к Рождеству гирляндами из подвешенных к потолку сосновых веток и рождественскими украшениями на стенах и жалюзи. На столике возле кровати были расставлены четыре рождественские открытки. Из них одна была от Джанет, другая – от миссис Лорнгрен. И хотя до Рождества оставалось еще две недели, я крикнул прямо с порога:

– Счастливого Рождества!

– Джо… – Карл улыбнулся мне, говорить ему было явно нелегко. В носу у него была вставлена трубочка, подающая кислород. Грудь вздымалась и опадала при каждом вдохе и выдохе, легкие с трудом качали воздух. – Это Лайла? Очень приятно. – Он протянул Лайле трясущуюся руку, и Лайла нежно сжала ее ладонями.

– Я очень рада наконец-то познакомиться с вами, – произнесла она.

Карл посмотрел на меня и кивком головы показал на мое лицо:

– Что с тобой приключилось.

– Ах, это… – Я потрогал порез, оставленный бутылкой из-под виски. – Да так, пришлось позавчера вечером выпроваживать из паба «У Молли» крутого парня.

Карл недоверчиво прищурился. Похоже, он видел меня насквозь. И я поспешил сменить тему:

– Мы получили результаты анализа ДНК. Под ногтем у Кристал была вовсе не ваша ДНК.

– Я это знал… с самого начала, – подмигнул мне Карл. – А ты разве нет?

– Профессор Санден, который занимается реабилитацией невинно осужденных, сказал, что этого вполне достаточно для пересмотра дела.

Карл задумался. Мои слова явно не могли вот так сразу пробиться сквозь стену, которую он возвел вокруг себя за прошедшие тридцать лет. Затем Карл улыбнулся, закрыл глаза и откинулся на подушку:

– Они отменят… мой обвинительный приговор.

И я сразу понял, что, вопреки всем упорным уверениям в обратном, для него было очень важно восстановить свое доброе имя, пусть он и не желал в этом признаваться ни другим, ни самому себе. Невероятная тяжесть внезапно легла мне на плечи, я даже непроизвольно ссутулился.

– Они постараются, – произнес я, глядя на Лайлу. – Они назначат новые слушания. Теперь это лишь вопрос времени.

Как только слова эти сорвались с моих губ, я понял, что сморозил дикую глупость. Карл едва слышно хмыкнул и бросил на меня иронический взгляд:

– Это единственное… чего у меня нет. – Он посмотрел в окно. – Ты видел… снег?

– Ага, видел. – Для Карла снег был олицетворением спокойствия и красоты, а вот меня снегопад едва не убил. – Настоящая снежная буря.

– Великолепно, – проронил он.

Мы провели у постели Карла почти час. Говорили о снеге, птицах, согнувшейся сосне. Карл рассказал нам о принадлежащем его деду домике на озере Ада. В общем, мы говорили обо всем на свете, кроме его дела. С таким же успехом можно было говорить о Солнечной системе, не упоминая о Солнце. Все присутствующие в этой комнате отдавали себе отчет в том, что если Карла и реабилитируют, то уже после смерти. И я снова почувствовал себя одиннадцатилетним пацаном, который смотрит, как тонет в реке его дедушка.

Когда Карл окончательно выдохся, мы сказали «до свидания», будучи отнюдь не уверены, удастся ли нам еще раз свидеться при его жизни. Я пожал Карлу руку, изо всех сил стараясь скрыть от него свое подавленное состояние. Он улыбнулся в ответ, озадачив меня своей искренней улыбкой. И мне сразу захотелось научиться принимать жизненные обстоятельства такими, какие они есть.