Красотка - Павел Астахов, Татьяна Устинова (2019)

Дима притащил мне пирожков из столовой и сделал кофе. Я сижу, хмуря брови и задумчиво разглядывая надкусанный расстегай. Со стороны могло бы показаться, что я пытливо изучаю внутренний мир хлебо-булочного изделия и не вполне довольна количеством начинки в нем. Это не так. Риса в пирожке много, как, впрочем, и яйца. А смотрится при этом не особенно аппетитно… Вот такой странный диссонанс…

Пожалуй, тут можно провести параллель с действиями адвоката Трубача. Да, он хитрит и даже откровенно врет, это выглядит некрасиво. Но можно ли ставить в вину адвокату то, что идет на пользу подзащитному? Ведь это его прямой долг – исхитриться, изловчиться, найти возможность вывернуть ситуацию так, чтобы выиграть дело. Обвинение и защита, истец и ответчик – они как дуэлянты, а ведь поединок довольно долго считался достойным способом выяснить, кто прав, кто виноват.

Старый волк Максим Трубач по-своему честен: он добросовестно делает свое дело. Я не думаю, что еще увижу его на этом процессе, уверена – Максим Петрович к нам не вернется, но надо отдать ему должное – он сумел уйти, сохранив лицо.

Акела промахнулся, но не перестал быть вожаком.

А упало, Б пропало… В смысле, Акела гордо удалился, Бегемот и Слизень позорно драпали. Кто остался на трубе, то есть на нашем процессе? Одна Лариса Айвай.

В перерыве она совещалась с Ломакиной, успокаивала Сушкину и пыталась задержать Потапова, который быстро прошел сквозь строй журналистов с камерами, прикрывая лицо рукой и повторяя, как заведенный:

– Без комментариев! Без комментариев! Отвечать на вопросы, которыми его засыпали репортеры, не было никакого смысла:

– Зачем вы покупали свидетелей?

– Какие еще инструкции вы давали адвокатам?

– Вы сменили хозяев?

– Вас купила конкурирующая клиника?

Потапов мог бы это отрицать, но в сложившейся ситуации ему никто не поверит. Слишком убедительно выглядели представленные доказательства, да еще и заключение прокуратуры по проведенной проверке доказало, что широкомасштабный наезд на «Эстет Идеаль» – проявление нечестной конкурентной борьбы. А раз так, то что мешало симметричному удару? Одна клиника купила команду адвокатов, пиарщиков, журналистов и свидетеля, давшего ложные показания. Другая в ответ могла перекупить вражеского топ-менеджера, почему нет? Наверное, в газетах напишут именно так.

В любом случае, работу в клинике «Идеаль Бьюти» Владлен Сергеевич Потапов наверняка уже потерял.

Остался последний рубеж обороны Сушкиной – Айвай, Ломакина и сама Элеонора Константиновна.

После перерыва слово взяла Лариса Айвай. Она смотрит устало и говорит негромко:

– Долгое разбирательство, шумное дело. Много интриг и непорядочности, скандальности и маленьких гадких сенсаций. – Адвокатесса брезгливо морщится. – Нечестная конкуренция, борьба двух титанов, двух крупных фабрик красоты. И в этих стальных жерновах – судьба маленького человека. Милой хрупкой женщины.

Кто-то мог бы подумать, что адвокатесса говорит о себе, тоже хрупкой, поэтому она просит:

– Элеонора Константиновна, встаньте, пожалуйста.

И Элеонора Сушкина встает рядом с ней.

В зале тихо, все ждут продолжения. Они стоят – тонкие, как тростинки. Две слабые женщины, брошенные товарищами, оставшиеся без поддержки сильных мужчин. Вдвоем против целого мира.

В наступившей тишине отчетливо слышно, как упитанная массивная свидетельница Ломакина тяжело встает со своего места, приговаривая:

– Ох, как же это… Бабоньки… Да надо же вместе… – и перебирается, придерживаясь за спинки стульев, поближе к ответчице и ее последнему адвокату.

– Похоже, уже все сказано, предъявлено, выложено на стол, – с горечью говорит Лариса Айвай. – Нам остается ждать решения суда и надеяться, что в процессе долгих прений не позабылась суть.

Я внимательно слушаю.

– А суть в том…

Адвокат повышает голос, и он звенит благородным негодованием.