Красотка - Павел Астахов, Татьяна Устинова (2019)

Их выбор был мне понятен: эта Анна Ивановна – единственная, кто не предварил свою письменную жалобу комплиментами. Другие дамы слишком долго разгонялись, прежде чем перейти к претензиям, поэтому у адвокатов не могло быть уверенности в том, что эти гражданочки будут однозначно свидетельствовать против клиники. Першина же четко, ясно, как по-писаному, озвучила свое недовольство работой специалистов «Эстет Идеаль», практически повторив в суде все то, что сама написала.

– Молодец, че! Режь правду-матку! – бурно одобрила гражданку Першину Антонина Ломакина.

– Благодарю вас, Анна Ивановна. – Адвокат Трубач ограничился улыбкой.

Как только та врезала, то есть высказала всю заученную «правду-матку», защитник обратился к остальным участникам процесса:

– Есть еще вопросы? Может быть, прокуратура имеет?

Я полагала, что Никита ответит отрицательно, но ошиблась. Адвокат и публика, похоже, думали так же – и тоже были удивлены.

– Да, если позволите. – Неожиданно для всех Говоров встал. – Анна Ивановна, скажите, пожалуйста, чем вы занимаетесь?

– Этот вопрос не по существу дела! – Акела-Трубач попытался вмешаться, но я остановила его одним выразительным жестом.

– Анна Ивановна? – Говоров напомнил, что ждет ответа.

– Я учитель, – коротко ответила Першина. – Работаю в школе.

– Спасибо, Анна Ивановна! – неугомонный Трубач взмахнул руками, не то отпуская свидетеля, не то подчеркивая важность прозвучавшего: учитель! Человек серьезный, достойный доверия!

– Мы не закончили. – Говоров подошел поближе. – Анна Ивановна, что вы преподаете?

– Рисование.

– Рисование! – повторил Трубач с таким чувством, словно всем нам следовало немедленно устыдиться того, что мы тут терзаем и мучаем как минимум Леонардо да Винчи.

– И еще каллиграфию, не так ли? – продолжил Говоров.

– В частном порядке, – неохотно подтвердила Першина.

– И в этом нет ничего предосудительного, все мы знаем, как мало платят педагогам в школе, так что частные уроки для них, пожалуй, единственный достойный способ прокормить семью! – снова вмешался адвокат.

– Я попросил бы мне не мешать, вы ведь уже закончили допрос свидетеля, – напомнил Говоров.

Я согласно стукнула молотком, Трубач развел руками и сделал скорбное лицо.

– Каллиграфия – ваше особое увлечение, это многим известно, – продолжил Никита, обращаясь к Першиной. – Вы ведь участвовали в телевизионном проекте «Битва талантов», не так ли?

Публика в зале оживилась – журналисты соскучились без сенсаций и явно обрадовались появлению какого-никакого медийного лица.

– Только в отборе, – проявила скромность учительница.

– Да, телезрители вас так и не увидели, жюри сочло ваше выступление недостаточно зрелищным, а жаль, ведь у вас такой интересный талант. – Никита сочувственно улыбнулся и сокрушенно покивал. – Да, Олег Петрович, Егор Иванович?

Врунов и Хрящев переглянулись. Бегемот открыл и закрыл рот. Слизень дернул плечиками.

– Уважаемые коллеги Врунов и Хрящев имели удовольствие насладиться выступлением Анны Ивановны в отборочном туре, они присутствовали на кастинге, – объяснил Говоров мне и залу. – Впрочем, это не суть важно, потому что у нас есть запись этого выступления, и сейчас мы тоже ее можем посмотреть.

– Протестую! – вскочил Врунов. – У нас не так много времени, чтобы отвлекаться на просмотр развлекательных программ, этот процесс и без того уже излишне затянулся…

– Эта запись имеет самое прямое отношение к делу и представлена как должным образом оформленное доказательство стороной истца, – не слушая адвоката, сообщил Говоров непосредственно мне.

– Принимается.

Деловитой скороговоркой сообщив, где, когда, как, с помощью какого устройства была сделана запись представленного материала, какой именно нотариус ее получил и когда заверил, Говоров включил видео.