Красотка - Павел Астахов, Татьяна Устинова (2019)

Антонина Игоревна Ломакина, наверное, воспитывалась как дочь полка, а юность провела в боях и сражениях. Глядя на нее, я вспоминала Шурочку Азарову из любимого фильма. Прошли годы, гусар-девица превратилась в генерал-бабу в отставке, но от приобретенных привычек хвататься за шашку, пить наравне с мужиками и орать командным голосом не избавилась. В зале суда Антонина Игоревна одна занимала сразу три места, поскольку жестикулировала так активно, что сидеть с ней бок о бок никто не рисковал.

А вот ее и Сушкиной общая подруга Виолетта Павловна Громова, вопреки фамилии, выглядела воплощением изящных манер. Она даже веер с собой принесла! Сидела, царственно расправив плечи, и обмахивалась, словно отметая от себя любопытные взгляды и низменную суету происходящего. А иногда касалась сложенным веером энергично дергающегося локтя Антонины Павловны, безмолвно ее урезонивая.

Я бы подумала, что Виолетта Павловна «из графьев», если бы она не явилась в суд увешанной массивными драгоценностями. Мочки ушей Виолетты Павловны оттягивали серьги с каменьями, чело отягощала диадема, в декольте водопадом стекало бриллиантовое ожерелье… Августейшие особы так богато декорируют себя только на коронацию, о чем их несомненная подражательница не имела ни малейшего представления.

В общем, элегантная и строгая Элеонора Константиновна в компании своих колоритных подруг и адвокатов выглядела как прима-балерина Мариинки, невероятным образом попавшая в ансамбль ложкарей и балалаечников…

– Ну-ну, посмотрю я на эту битву, – хмыкнула Натка, возвращая меня домой – к Сашке и Интернету.

Но битвы, на которую хотела посмотреть сестрица, вовсе не получилось.

Дочь выслушала мой ультиматум с каменным лицом.

Она без возражений и комментариев вытряхнула из своего смартфона сим-карту, затолкала ее в смешной и нелепый, похожий на миниатюрную мыльницу старый кнопочный телефон. Молча подставила ладонь под тридцать рэ звонкой мелочью, демонстративно пересчитала монеты, заботливо ссыпала их в кошелек. Наконец подняла на меня глаза – взгляд был откровенно ненавидящий – и уточнила:

– Это все?

– Не все, – ответила я, тихо закипая. – После школы – сразу домой. И больше никаких прогулок после захода солнца!

– Яволь, майн фюрер.

Сашка закинула на плечо рюкзак и вышла за дверь, показательно печатая шаг.

– Она и немецкий знает? – запоздало удивилась Натка. – Откуда?

– Смотрела «Семнадцать мгновений весны». – Я вздохнула.

Еще не так давно дочь охотно проводила свободное время вместе с мамой, и стылыми осенними вечерами мы с ней пересмотрели золотую классику отечественного кинематографа.

Где те благословенные времена? Вернутся ли они когда-нибудь?

Что-то мне подсказывало, что в краткосрочной перспективе рассчитывать на это не стоит.

Наверное, именно с таким лицом, какое было у Сашки, когда она чеканила шаг прочь от домашнего очага, шел уличать своего отца в преступлениях против Советской власти легендарный Павлик Морозов…

Вечером злая я беспощадно и демонстративно отрубила Интернет на домашнем компе, но Сашка и тут смолчала.

Чуть позже она даже улыбалась, вернее, ухмылялась, показывая мне свой школьный дневник, оценки в котором заметно ухудшились. Понятно: без Интернета трудно быстро клепать рефераты, урожай которых в современной школе считается показателем качественной самоподготовки.

Я сцепила зубы и постановила считать, что тройки – это не самое страшное. Их мы переживем. А вот идиотские закидоны, вроде недавней эскапады с операцией по подпольному урезанию щек, вполне могут увести кое-кого с этого света на тот.

Так что сначала вправим революционерке-либералке мозги, а потом уже будем бороться за лучшую успеваемость.

Глава пятая