Куда она ушла - Гейл Форман (2014)

Но заканчивается это забытье слишком скоро, и вот уже Стим и звукотехники жмут мне руку, желают удачи на концертах, а Алдус выводит меня на улицу, сажает в «таун-кар» и мы мчим на Девятую авеню в Сохо, в отель, ресторан которого ребята из компании звукозаписи сочли подходящим местом для моего интервью. Интересно, они думают, что я меньше буду склонен к пафосным речам или не сболтну какой-нибудь гадости, если посадить меня в дорогом общественном месте? Помню, как еще в самом начале, когда эти интервью брали наши поклонники и блогеры, которых в первую очередь интересовал рок – то есть музыка, – они приглашали нас всех. И, как правило, интервью превращалось в обычный разговор, когда все высказывали свое мнение, стараясь друг друга перекричать. И я тогда не думал о том, что надо подбирать слова. Теперь же репортеры допрашивают меня и остальных по отдельности, как копы рассаживают сообщников по разным камерам и пытаются заставить их сдать друг друга.

Мне перед встречей хочется покурить, и мы с Алдусом стоим под слепящим полуденным солнцем, а вокруг собирается толпа людей, которые стараются пялиться на меня как можно незаметней. Этим Нью-Йорк отличается от всего остального мира. Везде охотятся за знаменитостями, но ньюйоркцы (ну, по крайней мере те, кто считает себя искушенным в этом вопросе и специально бродит туда-сюда по районам вроде этого), они делают вид, будто им на тебя плевать, даже когда они пялятся на тебя, прикрыв глаза солнцезащитными очками за три сотни баксов. А в адрес приезжих, нарушающих это правило, как, например, пара девчонок в футболках с символикой Мичиганского университета, которые только что подбежали ко мне с просьбой дать автограф, они демонстрируют презрение. Увидев такое поведение, собравшиеся вокруг снобы закатили глаза и посмотрели на меня с сочувствием. Можно подумать, это девчонки мне досаждают.

– Тебе нужна маскировка получше, дикарь, – говорит Алдус после того, как фанатки, возбужденно хихикая, убегают. Я уже никому кроме него так меня называть не позволяю. Раньше этой кличкой, производной от моей фамилии, пользовались все. Но однажды я разгромил номер в отеле, после чего это прозвище перекочевало в дешевую прессу и прочно там обосновалось.

Тут, словно по наводке, появляется какой-то фотограф. У дорогого отеля без этого дольше трех минут не простоишь. «Адам! А Брен тут?» Наша фотка с Брен стоит раза в четыре дороже, чем я один. Но после первой же вспышки Алдус одной рукой загораживает объектив, а второй – мое лицо.

Потом он подталкивает меня ко входу и начинает готовить к беседе.

– Репортера зовут Ванесса Легран. Она не из тех старперов, которых ты ненавидишь. Молоденькая. Ну, не младше тебя, но, думаю, чуть старше двадцати. Раньше она вела блог, а потом ее купил «Шаффл».

– Какой блог? – перебиваю я. Алдус обычно не выдает мне подробностей о журналистах, если на то нет особой причины.

– Точно не знаю. Может, «Гэббер».

– Ал, так это же дерьмовый сайт, который только сплетни собирает.

– «Шаффл» не такой. Это эксклюзивная статья для обложки.

– Ладно. Неважно, – говорю я, толкая дверь. В ресторане расставлены низкие столики из стекла и металла и кожаные банкетки – я такое видел тысячу раз. Эти заведения так высоко себя ставят, а на самом деле тот же МакДоналдс, только излишне стилизованный и излишне дорогой.

– Вон она, в углу, блондинка с мелированием, – говорит Алдус. – Милашка. Хотя у тебя в них недостатка нет. Черт, только Брен не говори, что я так сказал. Вообще забудь. Я там, возле бара подожду.

Алдус что, останется? В целом интервью – дело пиарщиков, но я отказался от их сопровождения. Я, наверное, совсем странным им кажусь.

– Ты что, няней мне нанялся? – спрашиваю я.

– Да нет, просто подумал, вдруг тебе поддержка понадобится.