Лента Мёбиуса - Франк Тилье (2018)

– Знаете, для чего были нужны костыли? Анна хотела, чтобы я хромала и опиралась на них, перед тем как лечь с ней в постель. Ей нравились врожденные хвори, всякие уродства, вроде шестипалых ног или искривленных больших пальцев. Она сама была путаной, но платила таким увечным, как я, за возможность трахаться с ними. Ей нравилось спать с такими вот несчастными уродами, со случайными ошибками природы. С теми, кого жизнь не баловала.

Она подошла ближе, и Вик услышал ее тяжелое дыхание.

– Так кто же хуже? Такие, как я, что выражают свои сексуальные наклонности манерой себя вести, манерой одеваться, как бы предупреждая: «осторожно, вы ступаете на опасную территорию», или суккубы[16], которые, как она, прячутся за шикарной внешностью? Поверьте мне, такие женщины ходят по грани сумрака. Видимо, на этот раз она зашла слишком далеко.

Она выдержала паузу и продолжила, поглубже забившись в кресло:

– Ты меня спросил, как я ее оценила бы… Ну, ты бы ей, конечно, влепил пару, ведь Анна любила делать больно. По-свински больно. А я это обожала. Как оценила бы? Ну, не знаю… Может, дала бы восемьдесят из ста.

Выведенный из себя, Ван схватил Жюльетту за руку:

– Поехали в участок. Там все и расскажете: с кем она встречалась, где, когда и как.

– Вы что, издеваетесь?

Она попыталась вырваться, но сыщик держал ее крепко.

– А что, похоже? Можно все уладить, не делая шума. Поговорить с ответственными персонами у меня в отделении. Иначе придется вызывать конную полицию.

Жюльетта пожала плечами:

– Да в конце концов, мне плевать. Вот только вечером я занята. У меня съемка.

– Очередная «Золотая пальмовая ветвь»?[17]

7

Четверг, 3 мая, 23:26

Сон второй: Дорога в Со

Посмотрев на себя в зеркало заднего вида, Стефан снова увидел на лице три глубокие царапины, которые доходили до самого подбородка. Пальцы у него дрожали. Наверное, ничто сейчас не могло бы унять эту нервную дрожь.

Он до предела утопил в пол педаль акселератора и включил радио на полную мощность.

Под аккомпанемент дикой мешанины звуков взгляд его упал на желтый билет, лежавший на приборной панели. Он взял билет в руку: музей Дюпюитрена[18].

– Дюпюитрен… Дюпюитрен… Дюпюитрен…

В приступе внезапного гнева он выпустил руль из рук и в клочья порвал билет.

В лобовое стекло светила полная луна, истаявшая до полной прозрачности. Солнце уже окрашивало золотом горизонт. Стефан посмотрел на оба светила и загрустил и вдруг разрыдался.

Потом он глубоко вздохнул и крепко потер руками бритую голову. Глаза были мокры от слез, он достал носовой платок, который лежал вместе с машинкой для волос, латексной маской и запачканной кровью одеждой. Платочек был розовый, с вышитым мишкой. Детский платочек.

По радио журналистка зачитывала новости.

«…Невероятное стечение обстоятельств, в результате которого в руках вот этого человека оказался выигрышный билет лото. Давайте послушаем его…»

Стефан прислушался.