Пропавшая девушка - Тесс Герритсен (2015)

– Если хотите знать мое мнение, то Кливленд в сравнении с ним просто Эдемский сад.

Отделение интенсивной терапии находилось на третьем этаже, чем-то оно напоминало громадную конюшню со стойлами, отделенными друг от друга занавесками. Свободных коек было только две. Не очень-то здесь готовились к разного рода неожиданностям. А ведь сейчас полнолуние с его непременным всплеском происшествий. Ночь в отделении может быть очень жаркой.

Пациент, к которому они шли, лежал на тринадцатой койке. По словам Дица, на эту койку клали лишь коматозных пациентов. Зачем пугать тех, кто находится в сознании? Когда человек борется за свою жизнь, даже дурацкое суеверие может серьезно подпортить дело.

Никос Бьяджи – так звали пациента – был рослым, крепким парнем лет двадцати. Бицепсы и рельефные грудные мышцы говорили о том, что он немало времени тратил на бодибилдинг. Однако сейчас к его телу подходило сразу семь трубок. Глядя на такое, поневоле задумаешься о неблагоприятном прогнозе. Парень лежал неподвижно. Согласно записям в карточке, он не реагировал даже на самые сильные раздражители.

– Прошли уже сутки, а лежит бревно бревном, – сказала медсестра. – И с давлением какая-то чехарда. То резко взлетает, то вдруг падает. Я скоро свихнусь от его капельниц и уколов.

Кэт пролистала карточку, разбираясь в каракулях дежурного ординатора. Пациент был обнаружен у себя в машине, стоявшей рядом с домом его родителей. Он распластался на сиденье в бессознательном состоянии. На полу валялся обычный набор наркомана: жгут, шприц с иглой, ложка и зажигалка. Пока парня грузили в «скорую», пока торопились довезти живым до больницы, шприц странным образом исчез. Медики думали, что шприц забрали родители, а те утверждали, что его увезли люди со «скорой». Полицейские вообще не видели никакого шприца. Оставалось дожидаться результатов токсикологического анализа крови. Он даст ответы.

Во всяком случае, хоть что-то он даст.

К настоящему моменту было известно совсем немного. Уровень содержания этанола в крови составлял 0,13 промилле. Норму, допустимую законом, Никос Бьяджи не превысил. Естественно, его организм был напичкан стероидами. Ничего удивительного; достаточно взглянуть на его выпирающие мышцы. Но анализы не отвечали на главный вопрос: какое вещество вызвало у Никоса кому?

Местные врачи сделали все, что делается в подобных случаях. Глюкоза, налоксон и тиамин не вывели парня из комы. Осталось одно: поддерживать жизнь. Стабилизировать давление, следить за искусственной вентиляцией легких и работой сердца. Все остальное зависело от пациента.

– Значит, никаких сведений? – спросила Кэт. – Неизвестно, чем он ширнулся и где добыл эту дрянь?

– Никаких. Для родителей это было как гром среди ясного неба. Они и понятия не имели, что их сын – наркоман. Наверное, потому он и кололся в машине. Не хотел, чтобы близкие знали.

– Сегодня к нам в морг привезли тела двух женщин. Газохроматографический анализ дал такой же двухфазный пик, что и у вашего пациента.

– Ужасно, – вздохнул Диц. – Городские улицы захватывает очередной «чудо-наркотик».

– Когда будет готов ваш полный отчет по токсикологическим анализам?

– Не знаю. Прошли всего сутки. Если наркотик действительно новый, на его идентификацию понадобятся недели. Синтетические наркотики множатся, как вирусы гриппа. Мы едва успеваем распознать последний «писк», а уже появляется что-то новое.

– Значит, вы согласны, что мы имеем дело с чем-то новым?

– Вполне. Какой только дряни я не перевидал за эти годы. Фенциклидин, тропический лед, фруктовые колечки. Но сейчас мы столкнулись с чем-то пострашнее. Почему те две женщины мертвы, а этот парень жив? Из-за его роста и массы тела. Мышечной массы. Чтобы его убить, требуется доза побольше.

«Убить его может даже то, что он себе вколол», – подумала Кэт, глядя на коматозного пациента.