Возвращение - Блейк Крауч (2019)

Он возвращается домой после первого свидания с Джулией, испытывая воздушную легкость эйфории – кажется, он встретил свою любовь.

Что, если все это – лишь последние электрические разряды в умирающем мозге? Лихорадочная активность нейронов, искажающая восприятие действительности и вызывающая к жизни случайные воспоминания?

И это именно то, что, умирая, испытывает каждый?

Тоннель – и свет в его конце?

Фальшивый рай?

Означает ли это, что перезапустить первоначальную временную линию не удалось и что конец света наступил навсегда?

Или он выпал из времени, затянутый неимоверным весом черной дыры собственных воспоминаний?

Его рука на гробе отца, и он со всей ясностью осознает, что жизнь – мука, и лучше никогда не будет.

Ему пятнадцать лет, его вызывают с урока в кабинет директора, он видит там в кресле заплаканную мать и безо всяких слов понимает – с отцом случилась беда.

Сухие губы и дрожащие руки девочки, которую он впервые поцеловал в восьмом классе.

Мать катит магазинную тележку мимо полок с кофе, он тащится следом, в кармане у него украденная конфета.

Утро, он стоит рядом с отцом у дверей их дома в Портленде, штат Орегон. Птицы умолкли, все вокруг притихло, холодно, словно глубокой ночью. Лицо всецело поглощенного моментом отца поразило его даже больше, чем само затмение. Да и часто ли ты видишь родителей впечатленными до глубины души?

Он лежит в постели на втором этаже фермерского дома девятнадцатого столетия в Нью-Гемпшире, где живут бабушка с дедушкой, а налетевшая с Белых гор летняя гроза напитывает влагой поля и яблоневые сады, барабанит по жестяной крыше.

Ему шесть, он валится с велосипеда и ломает руку.

Сквозь окно падают солнечные лучи, тени листьев танцуют по стене над кроваткой. Вечереет – он и сам не понимает, откуда ему это известно, – сквозь стены в детскую доносится песенка, которую напевает мать.

Его первое воспоминание.

Барри не в состоянии этого объяснить, но чувство такое, что он всю свою жизнь искал именно его, что сейчас его сознание затягивает соблазнительная гравитация ностальгии, потому что это – не просто квинтэссенция всех воспоминаний о доме, это самое лучшее время в его жизни. Прежде чем он узнал, что такое боль.

Прежде чем потерпел неудачу.

Прежде чем потерял тех, кого любил.

Прежде чем познал, что такое – просыпаться по утрам в ужасе от того, что твои лучшие дни уже позади.

Ему кажется, что он мог бы сейчас забраться в это воспоминание, как старик забирается в мягкую, теплую постель. И навсегда остаться в прекрасном мгновении. Поскольку иначе может быть значительно хуже. А вот лучше – вряд ли.

Так ты вот этого хочешь? Застыть навеки в натюрморте воспоминания – поскольку жизнь разбила тебе сердце?

Сколько жизней он успел прожить в состоянии непрерывного сожаления, маниакально и саморазрушительно раз за разом возвращаясь к лучшим временам, к тем моментам, когда, казалось, все еще можно было изменить? Да он почти все время жил, глядя в зеркало заднего вида.

Пока не встретил Хелену.

Эта мысль нисходит на Барри, словно молитва: я больше не хочу смотреть назад. Я готов принять то, что иногда жить больно. И больше не попытаюсь сбежать – будь то посредством ностальгии или кресла памяти. Все это одна и та же хрень.

Жизнь, которую можно переиграть, – это не жизнь. Наше существование – не то, что имеет смысл подкручивать или оптимизировать ради того, чтобы избежать боли.

Быть человеком – значит чувствовать красоту и боль, и одно невозможно без другого.

И – он снова в кафе.

Воды Гудзона голубеют и приходят в движение. Цвет возвращается к небесам, в лица посетителей, в окружающие здания, в каждую поверхность. Барри чувствует, как в лицо с реки дует холодный утренний воздух. Ощущает запах пищи. Мир вдруг оживает, взрывается звуками – вокруг разговаривают и смеются люди.

Он дышит.

Моргает.