Неучтенный - Константин Муравьев (2019)

Уже закрывая его, я все-таки не выдержал и погладил ее по щеке, коснулся пальцами ее губ и, боясь спугнуть мгновение, стараясь сделать это как можно более нежно, коснулся бархатистой кожи ее груди и плавно повел рукой вниз по ложбинке, перебирая пальцами, погладил ее такой мягкий и одновременно упругий животик и уже двинул свою, такую нетерпеливую реку вниз, когда Леита накрыла ее своей.

Я смотрел на нее, ее идеальное, стройное тело. Волшебные, темно-фиолетовые океаны глаз манили меня.

Она молча помотала головой, а потом тихо, но твердо произнесла:

– Нет.

Но при этом, взяв мою руку в свои ладони, сначала поднесла ее к своей груди, дав мне ощутить бешеное биение ее сердечка, а затем к своим покрасневшим и немного влажным губам. Она нежно коснулась ими тыльной стороны моей ладони, а потом, отпустив ее, закончила

– Я тоже этого хочу, но нельзя. – И практически без промедления. – Не забудь. Нужно включить комплекс.

И самостоятельно закрыла его крышку.

Мне не оставалось ничего другого, как запустить в работу медицинский комплекс.

«Что же все-таки происходит?» – это было моей последней мыслью, перед тем как я залез в тренировочный армейский комплекс.

* * *

А через три дня мы без происшествий подлетали к планете Ркута.

За это время я еще больше осознал, что совершенно не понимаю Леиту, но, тем не менее, я с каждым днем все сильнее привязывался к ней, ее странному поведению и непонятным поступкам.

Я понял, что влюбился в нее, и очень сильно. Раньше со мной такого не происходило, так что сравнивать мне было не с чем. Но по ощущениям и тому, как я для себя это представлял когда-то давно, те чувства, что я испытывал к девушке, ничем иным быть не могли. Про что-то другое думать не хотелось.

Но дела в наших отношениях так и остались на этой непонятной эфемерной черте, когда мне можно смотреть, но лучше не трогать. Хотя иногда и были исключения.

Учеба моя, как и Леиты, тоже не стояла на месте. Но об ее успехах я ничего сказать не могу, она не делилась, а я особо и не спрашивал. Я же эти двадцать четыре часа обучения, что образовались у меня за прошедшие три дня, потратил на изучение всех оставшихся восемнадцати баз знаний до восьмого уровня.

И теперь в моем личном списке значились двадцать одна такая база, это: «Анализ техники и моторики боя», «Боевое пилотирование», «Боевая медицина», «Бой», «Выживание», «Инженер», «Кибернетика», «Маскировка и проникновение», «Математика», «Навигация», «Пилот крупнотоннажных кораблей», «Пилот малых кораблей», «Пилот средних кораблей», «Робототехника», «Ручное стрелковое оружие», «Сканер», «Специализированное компьютерное оборудование», «Специализированные стили боя», «Стрелок», «Тактик» и «Техник».

Тренировки в связи с ростом уровня изученных мною баз тоже не остались без изменений. Первое, что сделал тренажер, это выдал рекомендации увеличить длительность утренних занятий на один час. Их интенсивность и сложность выросла в несколько раз по сравнению с тем, что я проделывал в начале полета. Но как это ни странно звучит, большая сложность и нагруженность занятий только раззадоривали меня, и тренировки уже перестали казаться мне теми страшными пытками, при воспоминании о которых стыла кровь и деревенели мышцы, а перешли в разряд необходимых, но сложных тягот, которые нужно преодолеть. В голове прочно поселилась мысль о том, что то, что меня не убьет, сделает только сильнее. И я в это стал даже верить.

Правда, я не видел реального результата всех своих новоприобретенных знаний и умений. Да, они были, но лежали во мне мертвым грузом. Я использовал только сотую часть всего того интеллектуально-физического багажа, что успел получить за это время. Но так казалось только мне.

* * *

Вот мы и на планете, о которой говорил Алексей.