Неучтенный - Константин Муравьев (2019)

В освоении баз очень сильно помогли проинсталлированные импланты. Я чувствовал, как втекающая в меня информация делится на потоки и разносится на соответствующие вспомогательные агрегаты, активированные во мне. Я ощущал, как происходит распараллеливание различных операций, как выполняется каталогизация и размещение данных в модулях памяти, как совместно обрабатывают и анализируют информацию вычислитель, «Ноос» и «Малый алхимик», как проводит сравнение ментоструктур поступившего знания и размещение его в соответствии с направленностью обучения «Око». Я почувствовал, как проходит новую ступень эволюции своего развития моя нейросеть.

* * *

Когда за Алексеем Скарфом закрылась дверь комнаты, Леита присела на край кровати. Она впервые немного расслабилась с того момента, как пришла в себя. Хоть она и старалась не показывать своего напряжения. Видимо, у нее это получилось. Алексей вел себя с ней вполне спокойно, руку на бластере все время не держал и при каждом движении не хватался за него.

Наконец наступило время обдумать то положение, в котором она оказалась, и задуматься, что же все-таки произошло?

Почему она сейчас находится на обломках этой станции, вполне понятно объяснил человек. Но почему это сделал именно он, было не ясно.

Сверившись с показаниями своей нейросети, которая уже успела синхронизировать время, с показателями корабля, Леита увидела, что провела в стазисе пятьдесят лет. Страха или удивления как таковых она не испытала, морально Леита была готова и к еще более внушительным числам. А пятьдесят лет для них, хоть и являются достаточно большим периодом потерянного времени, но это гораздо лучше, чем смерть, да и одно поколение ее соотечественников не успеет смениться за этот срок. Она еще сможет встретиться и пообщаться со всеми своими друзьями и одноклассниками.

«Да о чем я думаю, ведь я смогу увидеть всех своих родных», – Леита буквально расцвела от этой мысли. В своем воображении она распрощалась с ними еще пятьдесят лет назад, и не была уверена, что сможет увидеть их еще хоть раз. Пятьдесят лет – это не такой уж страшный и невозможный срок, как несколько тысячелетий.

«Я смогу попасть домой и обнять маму и отца, увидеть братьев, поболтать с девочками. Посмотрю, какой выросла моя племянница. Может, у меня их уже несколько?» – от этих мыслей у Леиты так потеплело на душе, что она даже на мгновение забыла, где и с кем находится.

«Но за мной так и не прилетели», – с грустью констатировала она. Ее не нашли, так как не смогли вычислить сектор? Или помешали какие-то другие объективные причины? В то, что о ней могли просто забыть, она не верила, Леита знала своего отца и знала, что он не успокоится, пока не получит каких-то достоверных и надёжных сведений и результатов о ее судьбе.

«Нужно собраться, я должна вернуться домой. И для этого я пойду на все», – подумала она через несколько мгновений испытанной радости от осознания ее возможности вернуться в потерявшую ее семью. Но через несколько минут ее взяли сомнения: «А на все ли я смогу пойти? Нужно договариваться с этим человеком. А если взамен он попросит того, что я просто не смогу ему дать? А другие варианты? Да мне не позволит их рассматривать моя совесть. Он все-таки меня спас. Или позволит? Ведь на весах возможность встречи с моей семьей, с родными и близкими мне аграфами. Но нет. Нужно предложить ему обещание награды за мое возвращение, – решила она. – Но для того, чтобы предположить, как парень отреагирует на ее предложение, надо понять, а что это вообще за человек?»

Леита задала сама себе этот вопрос и задумалась.

А действительно. Как этот молодой парень сумел вскрыть ее корабль, чтобы извлечь ее, если большинство его функций направлено на пресечение любых возможностей для захвата пилота в плен живым, ведь ее судно создано как корабль диверсанта-разведчика. И вообще, кто он такой.