Бывший муж - Ирина Шайлина (2020)

Дверь снова закрылась, оставляя нас в одиночестве пустой комнаты — две другие кровати были свободны. Аппарат тихо жужжал, процесс шел. Катька дышала тяжело, со всхлипами, тряслась всем маленьким тельцем. Но процедура проходила хорошо — дважды в час к нам заходил доктор и проверял, как все идет.

— Да что же от меня все невозможного требуют, — прошептала я.

Катька плакать перестала. Нашла глазами лампочку и уставилась на нее, словно разом возвращаясь назад, туда, где призрачным подкидышем казалась, разом регрессируя. Лучше бы орала право слово — есть силы орать, значит все нормально.

— Я просто об этом забуду, — сказала я. — Как будто этого не было.

Воровато оглянулась — врач приходил недавно, значит минут пятнадцать нас точно никто тревожить не будет. Катька смотрела на лампочку, кожа вокруг губ белая — так орала. Не моргает даже, дышит только чуть слышно. Совсем устала, совсем отчаялась.

Я расстегнула халат на груди. Господи, что делаю… Задрала наверх футболку, отстегнула лямку лифчика. Прилегла рядом. Позволила соску коснуться щеки ребенка.

Естественно, она не поняла, ребенок, за свою недолгую жизнь никогда не видевший материнской груди. Но повернула голову. Потянула свободную ручку. Наверное, хотела схватиться за сосок, грудь, но руки ее пока слушались так себе, поэтому уцепилась за отворот халата.

А потом — ротик открыла. Соска коснулась. Причем выражение лица такое — словно лимон в рот засунули. Наверное, у меня такое же. И я искренне надеюсь, что Катька сейчас просто сосок выплюнет. Но она делает первое сосательное движение. Потом второе. Мне кажется, из меня вытягивают не капли молока — саму жизнь. Катька сосет, и засыпает даже, а я реву молча.



Глава 22. Ярослав

В последние пять дней перед пересадкой химию давали такими конскими дозами, что Илья на глазах таял, а я видел его только по фото и видео, думать боюсь, что за эти дни пережила запертая там Яна.

А мне вернули Катю. Она тоже была ослаблена процедурой, донельзя нервная и истеричная. Плакала взахлеб, соску бутылочки упрямо выталкивала изо рта языком — поесть согласилась, только совсем оголодав. Нас проведала педиатр и сказала, что восстановление идет хорошо.

На улице май, безудержный и беспощадный, весна, которая прошла практически незамеченной. Выходной, няни моей нет, Катя без настроения. Я решил отвезти ее к Даше, заодно проверить, как у нее там дела. Коляску брать не стали — освоили слинг. Выбрали самый безопасный, в котором ребенку комфортно и голова придерживается, чтобы устав и укачавшись уснуть могла.

Вышли из машины. Зелено кругом, даже кажется, что от чистоты и свежести воздуха голова кружится. Катька недовольно щурится — солнышко ослепило. В такие дни хорошо всей семьей на пикник. Сосиски на костре жарить. Дурачиться.

Хорошее место я для Даши выбрал. И качество на высоте и красиво, и процедуры всякие разные. То, что нужно, чтобы ее на ноги поставить.

— Кто у нас к маме пришел, — пропела женщина, что провожала нас в палату. — Гулять наверное, пойдете? Чего в такую погоду сидеть в четырех стенах.

Я кивнул — услышанное обрадовало. Значит гуляет, а это отлично. Даша сидела у окна с книгой в руке — Тургеневская барышня, не дать, не взять. Катьке обрадовалась, протянула руки. Я с готовностью ребенка отдал — своя ноша, конечно, не тянет, но все же моя мелочь становится увесистой.

— Здравствуй, мое золотко, — улыбнулась Даша.

Катька сжалась, словно пружинка. Я уже знал, что дальше будет. Сначала руки ноги сжимает, сжимаясь в комочек, а потом — ор до небес. Вот и сейчас насупилась, затем дугой выгнулась, заеревела громко. Даша, к таким выкрутасам не привычная, едва ее не выронила — я успел подхватить.

— Просто не выспалась, — смущенно сказал я. — Настроения нет.