Ночь длиною в жизнь - Ночь длиною в жизнь (2012)

Впервые за всю мою карьеру я вдруг сообразил, почему ребята из убойного так любят свою работу. Когда выходишь на охоту под прикрытием, хватаешь все, что попадается в невод; и чуть ли не самое главное умение — решить, что использовать как наживку, что швырнуть обратно в море и что шандарахнуть по башке и отнести домой. А тут все иначе. Эти ребята выслеживают гнусного хищника и сосредоточиваются на нем, как на любимой женщине. Они отлавливают во тьме нужный силуэт, а все остальное, что попадается в невод, — ненужная дрянь. Это, конечно, круто и очень лично: вот я — а вот он, где-то там, и мы ждем, когда он сделает неверный шаг. В этот вечер в убогой забегаловке я впервые ощутил эту тесную связь.

— Главный вопрос не в том, как он узнал, что нашли Рози, — сказал я. — Сам же говоришь, об этом сообщили всем, кто жил когда-то в Либертис. Главный вопрос — как он после стольких лет узнал, что Кевин для него опасен. По-моему, об этом убийце мог сказать только один человек — сам Кевин. Или они поддерживали связь, или столкнулись в эти безумные выходные, или Кевин сдуру сам попытался вычислить убийцу. Если сможешь, попробуй выяснить, кому Кевин звонил в последние сорок восемь часов — по мобильному, по домашнему, кому посылал сообщения; кто звонил и писал ему. Я ведь правильно понимаю, что детектив Кеннеди запросил все распечатки?

— Конечно, запросил, только они еще не пришли.

— Если мы узнаем, с кем Кевин разговаривал в эти выходные, мы найдем нашего парня…

Я понес чемоданчик Снайперу, а Кевин взвился и сбежал, увиделись мы с ним уже в пабе. В промежутке он мог встретиться с кем угодно.

— И вот еще, — продолжил Стивен. — По-моему, это жестокий человек. Ну, то есть понятно, склонность к насилию и все такое, но я имею в виду не только эти два случая… Велика вероятность, что на него есть протокол или по крайней мере данные.

— Интересная теория. Это почему же?

— Эти убийства отличаются друг от друга. Второе — спланированное, пусть даже всего за несколько минут, а вот первое — почти наверняка случайное.

— И что? Сейчас он старше, лучше держит себя в руках, думает наперед. В первый раз он просто ошалел.

— Ну да, но к этому я и веду: он ошалел, и это с ним осталось навсегда.

Я поднял бровь — мне-то все было понятно, но хотелось послушать его доводы. Стивен нерешительно чесал ухо, подбирая слова.

— У меня две сестры, — начал он. — Одной восемнадцать, и если ее разозлить, она орет так, что всей улице слышно. Другая — ей двадцать, — если входит в раж, швыряет в стену что попало — ручки и прочую мелочь. И так было всегда, с самого раннего детства. Если младшая швырнет что-нибудь об стену, или старшая начнет визжать, или кто-то из них нападет на человека, я удивлюсь. Люди шалеют так, как привыкли.

Я выдавил в ответ одобрительную улыбку — мальчик заслужил похвалу — и собрался спросить, как он сам шалеет, но тут меня накрыло.

…Тупой стук головы Шая о стену, распахнутый рот, обмякшее тело под папашиными руками. Крик ма: «Смотри, скотина, что ты наделал, ты его чуть не убил». Хриплый папашин голос: «Будет знать». И Купер: «Нападающий схватил ее за шею и несколько раз ударил о стену…»

Что-то в моем лице напугало Стивена; наверное, я уставился страшным взглядом.

— Что случилось? — спросил он.

— Ничего, — ответил я, набрасывая куртку.

…И уверенный голос Мэтта Дейли: «Люди не меняются…»

— Отлично работаешь, детектив. Серьезно. Свяжись со мной, как только придут телефонные распечатки.

— Ладно, свяжусь. Но вы точно…

Я достал двадцатку и протянул через стол Стивену.

— Вроде как гонорар. Дай знать, как только эксперты найдут неизвестных с отпечатками на чемоданчике или если детектив Кеннеди сообщит, когда собирается закрыть расследование. И помни, детектив: все исключительно между нами.

Я ушел.

Стивен держал в руках двадцатку и смотрел мне вслед разинув рот.

16