Вкус пепла - Камилла Лэкберг (2011)

За короткое время они, казалось, очень сблизились. Может быть, потому, что обе переживали переломный момент, а может, просто потому, что были очень похожи. Забавно вообще-то — они с Шарлоттой гораздо больше походили на родных сестер, чем с Анной. Эрика знала, что Шарлотта беспокоится о ней, и среди того хаоса, в котором она сейчас жила, это служило ей опорой. Всю жизнь Эрика о ком-то заботилась, в первую очередь о сестре, поэтому самой побыть, в виде исключения, в роли младшей и слабой было так приятно, будто с нее сняли тяжелую ношу. Но в то же время она знала, что и у Шарлотты есть свои проблемы. И дело не только в том, что им с мужем приходилось жить в доме Лилиан, которая, судя по всему, отличалась нелегким характером. У Шарлотты всегда делалось неуверенное и напряженное выражение лица, когда она начинала говорить о своем муже, Никласе. Эрика видела Никласа лишь несколько раз, да и то мельком, но по первому впечатлению ей показалось, что в нем чувствуется какая-то ненадежность. Может быть, это слишком сильное слово. Если говорить точнее, Никлас производил на нее впечатление человека, который полон самых добрых намерений, но в конечном счете поступит в соответствии со своими собственными потребностями и желаниями, отдав им предпочтение перед всеми другими. Кое-что из рассказов Шарлотты подтверждало ее ощущения, хотя в основном это были вещи, которые она узнавала как бы между строк — по большей части Шарлотта отзывалась о муже в восторженном тоне. Она смотрела на Никласа снизу вверх и не раз говорила, что сама не знает и не может понять, почему ей так повезло и он выбрал ее в жены. Эрика, конечно, заметила, что если смотреть объективно, то в смысле внешности Шарлотта сильно ему уступала. Он был высокий, белокурый и видный молодой человек — так отзывались о новом докторе дамы. Да к тому же, в отличие от жены, имел высшее образование. Но в том, что касается душевных качеств, считала Эрика, все обстояло с точностью до наоборот. На самом деле скорее Никласу следовало благодарить судьбу за подобное везение: ему досталась в супруги любящая, умная и добрая женщина, и как только Эрика стряхнет с себя нынешнюю апатию, она сделает все, чтобы Шарлотта это поняла. В настоящее время она, к сожалению, ничем, кроме сочувствия, не могла помочь подруге.

Спустя несколько минут сгустилась тьма, и буря за окном разгулялась в полную силу. Посмотрев на циферблат, Эрика поняла, что, по-видимому, задремала с Майей на руках, которая сосала ее вместо соски. Она потянулась за телефоном, чтобы еще раз позвонить Шарлотте, и тут внизу раздался стук в дверь.

— Кто там?

До возвращения Патрика оставалось еще часа два. Может быть, Шарлотта соизволила наконец вспомнить о своем обещании?

— Это я, — отозвался Патрик таким безжизненным голосом, что Эрика сразу насторожилась.

Когда он вошел в гостиную, она встревожилась еще больше. Лицо у него посерело, а выражение глаз было мертвое, пока его взгляд не упал на Майю, все еще дремавшую на руках у Эрики. В два шага он очутился рядом с женой и ребенком, и не успела Эрика опомниться, как он уже выхватил у нее спящую девочку и крепко-крепко прижал к себе. Даже когда разбуженная его резким движением Майя зашлась отчаянным криком, он не ослабил объятий.

— Что ты делаешь? Ты же напугал ребенка!

Эрика хотела успокоить плачущую дочь и попыталась забрать ее у отца, но Патрик не отпустил, а только еще крепче прижал к груди. Плач Майи уже перешел в истерику, и, не зная что делать, Эрика хлопнула Патрика по плечу:

— Очнись! Возьми себя в руки! Что это на тебя нашло? Разве ты не видишь, что она испугалась!

Тут он, словно опомнившись, растерянно посмотрел на дочку, которая от страха и обиды стала красная как рак.

— Прости!

Он отдал Майю матери, и та начала ее укачивать, отчаянно пытаясь успокоить.