Вкус пепла - Камилла Лэкберг (2011)

Она сама не понимала — как получается, что она все время делает что-то не так? И вот она снова очутилась в подвале, а в темноте кровавые ссадины на попе болели еще сильнее. Отметины оставались от пряжки, а за ремень мама хваталась только в том случае, если она натворила что-то очень плохое. Если бы только понять — что такого ужасного в том, чтобы взять малюсенький кусочек пирожного? Пирожные были такие красивые, а кухарка напекла их так много, что даже и не заметишь, если одно пропадет. Но порой ей казалось — мама как-то чувствует, если она собирается сунуть в рот что-то вкусное. Она бесшумно подкрадывалась сзади в тот самый миг, когда рука уже тянулась к лакомству, и тогда уж оставалось только одно: крепиться и надеяться, что у мамы сегодня хороший день, потому что в хорошие дни наказания бывали не такими строгими.

Вначале она пробовала умоляюще смотреть на папу, но он всегда отводил взгляд, брал газету или уходил на веранду, а мама тем временем наказывала ее так, как считала нужным. Теперь она уже не пыталась обращаться к нему за помощью.

Она дрожала от холода. Ее воображение усиливало каждый шорох, рисуя громадных крыс и ужасных пауков; она слышала, как они к ней подкрадываются. И так трудно было понять, сколько прошло времени. Она не знала, давно ли сидит в темноте, но в животе урчало все сильнее, а значит, миновало несколько часов. Есть она хотела постоянно, поэтому мама была ею так недовольна. В ней словно засело какое-то ненасытное существо, которое вечно просило еды — пирожного или конфетку. Сластей оно требовало особенно упрямо. Но сейчас во рту еще держалось ощущение чего-то жесткого, царапающего, сухого и затхлого — после порки и перед водворением в подвал мама всегда заставляла ее съедать ложку какой-то гадости. Говорила, что это насытит ее смирением. Еще мама говорила, что наказывает ее для ее же блага — девочка не должна распускать себя и становиться толстухой, потому что на нее не посмотрит потом ни один мужчина и она на всю жизнь останется одинокой.

Вообще-то она не понимала, что в этом такого ужасного. Мама, кажется, никогда не радовалась, глядя на папу. Она была худая, и вокруг нее всегда вились мужчины, наперебой делая ей комплименты и подлизываясь, но не похоже, чтобы это приносило ей удовольствие. Нет уж, лучше остаться одной, чем жить в таком холоде, какой царил между родителями! Может быть, из-за этого-то ее так манили еда и сласти. Она словно надеялась, что они помогут ей нарастить толстую защитную оболочку, непробиваемую для укоров и наказаний, которыми осыпала ее мама. Давно-давно, еще совсем маленькой, она поняла, что никогда не сможет оправдать маминых ожиданий. Да впрочем, мама и сама ей это говорила. А ведь она честно старалась! Она делала все так, как велела мама, и изо всех сил пыталась сбросить жир, который неумолимо откладывался у нее под кожей, но ничего не получалось.

Но постепенно она усвоила, кто на самом деле во всем виноват. Мама объяснила ей, что это папа так требователен и заставляет так строго ее воспитывать. Сначала ей это показалось странным: ведь папа никогда не повышал голоса и выглядел перед мамой таким слабым. Не похоже было, чтобы он мог от нее чего-то требовать, однако мама часто это повторяла, и она с каждым разом все больше ей верила.