Вкус пепла - Камилла Лэкберг (2011)

— Могу себе представить. Но почему вы решили этим заняться? Я думала, это сделал кто-то посторонний.

Патрик пожал плечами:

— Вероятно, да. Но нельзя принимать это как установленный факт. Мы должны расследовать все возможности.

Его начинало раздражать, что все вокруг подвергают сомнению его методы. Он не мог исключить из сферы расследования семью девочки только потому, что родственникам это неприятно. Изучить их под микроскопом было не менее важно, чем проверить все нити, которые могли вести к постороннему виновнику преступления. Если нет следа, который указывал бы в определенном направлении, все направления становились одинаково важными.

Эрика уловила раздражение в его тоне и пожала локоть Патрика, чтобы показать, что не хотела сказать ничего обидного. И почувствовала, как его напряжение ослабло.

— Нам надо что-нибудь в магазине?

Они как раз подошли к старому зданию амбулатории, в котором теперь располагался детский сад, и впереди показалась вывеска продуктового магазина.

— Что-нибудь вкусненькое.

— Ты имеешь в виду обед или сладкое к чаю? — спросил Патрик, сворачивая на дорожку, спускавшуюся с холма к магазинной парковке.

Эрика выразительно посмотрела на него, и он рассмеялся:

— И то и другое. Как я сразу не понял!

Когда они, накупив всяческих вкусностей и сложив их на решетку внизу коляски, вышли из магазина, Патрик удивленно спросил Эрику:

— Скажи, мне только показалось или женщина, стоявшая за нами в очереди перед кассой, действительно как-то странно на меня посмотрела?

— Нет, тебе не показалось. Это Моника Виберг — соседка Флоринов. Ее мужа зовут Кай, и у них есть сын Морган, он немного со странностями.

Тут Патрик понял, почему эта женщина взглянула на него так сердито. Это не он приходил расспрашивать ее сына, но ей было достаточно того, что он тоже полицейский.

— У него синдром Аспергера, — сказал Патрик.

— У кого? — спросила Эрика, уже позабывшая, о чем они только что говорили. Сейчас она была занята тем, что поправляла на Майе шапочку, съехавшую набок во время сна, так что одно ушко девочки оказалось открыто и она могла простудиться на холодном осеннем воздухе.

— У Моргана Виберга. К нему ходили Йоста и Мартин. Они поговорили с ним, и он сам им сказал, что у него этот самый Аспергер.

— А что это такое? — поинтересовалась Эрика. Она укрыла ушки Майи от холода, снова передала коляску Патрику, и они двинулись дальше.

Патрик поделился с ней тем, что узнал от Мартина. Он был доволен проявленной товарищем инициативой: тот правильно сделал, что сходил проконсультироваться с психологом.

— Он подозреваемый?

— Судя по тому, что известно сейчас, — нет. Но похоже, он был последним, кто видел Сару живой, так что не мешает узнать о нем как можно больше.

— Только бы вы не взяли его на мушку из-за того, что он немного странный. — Эрика сразу прикусила язык, как только у нее это вырвалось. — Прости! Я знаю, что вы настоящие профессионалы и никогда так не поступите. Просто тут у нас в маленьких городках издавна повелось, что чуть случится что-то плохое, все дружно начинают показывать пальцем на людей со странностями. Как в деревне, где стараются все свалить на деревенского дурачка.

— А с другой стороны, в маленьких сельских общинах к странноватым людям всегда относились терпимее, чем в больших городах. Чудаки тут становятся естественной частью каждодневной жизни, и их принимают такими, какие они есть, а в крупных городах они живут в гораздо большей изолированности от общества.

— Ты прав, это так, но наша терпимость всегда держалась на шатком основании. Вот и все, что я хотела сказать.

— Да, действительно, к Моргану, можно сказать, относятся совершенно так же, как к любому другому человеку.