На льду - Камилла Гребе (2016)

Я так и вижу его перед собой в баре с бокалом «Шабли» в руке. Он сидит и бесится от того, что меня нет.

Серые волосы стоят дыбом. Снова сообщение. Я поднимаю телефон и устало проглядываю текст.

Не рассчитывай на мою поддержку. Сегодня – последний раз, когда я предлагаю свою помощь. Твое поведение безответственно. Живи как хочешь.

Я смотрю на стол, заваленный бумагами. Просматриваю дело Кальдерона. Смотрю на отрезанную голову с подклеенными глазами и читаю собственные слова: Го лову специально поставили так, чтобы она смотрела на входную дверь, глаза подклеили скотчем. Это было сделано, чтобы входящий встретился глазами с жертвой. Мотивом может быть…

Где-то внутри меня рождается мысль, такая свежая и неожиданная, что мне самой трудно в нее поверить. Я беру отчет криминалистов о месте преступления в деле Йеспера Орре и листаю его. Мое внимание привлекает список предметов, найденных на полу в прихожей. Две сломанные спички найдены возле головы убитой женщины. Я тянусь за телефоном. Он сразу берет трубку, как будто ждал моего звонка.

– Ханне? – говорит он.

– Я кое-что нашла. В отчете криминалистов о доме Орре.

Пауза. Я слышу музыку на заднем плане.

– Вот как. Может, завтра обсудим? Я еду домой.

– Мне кажется, это важно. Пауза.

– Где ты?

Через пятнадцать минут раздается звонок в дверь. У Петера снег в волосах, и я испытываю искушение поднять руку и смахнуть снежинки, но вовремя останавливаюсь.

– Входи.

Он снимает обувь, вешает куртку на крючок рядом с моей, оглядывает прихожую. Впалые щеки раскраснелись на холоде, в светлых бровях сверкают капельки воды от растаявшего снега.

– Приятная квартира. Твоя?

Я качаю головой:

– Нет. Я временно живу у подруги.

Я прохожу в кухню и показываю на стул:

– Садись. Налить тебе чаю?

Он качает головой:

– Спасибо, не нужно.

Я сажусь напротив и открываю отчет.

– Соседка, – говорю я, – она трогала жертву?

– Та тетка? Которая ее нашла?

– Она самая.

Петер поднимает глаза к потолку.

– Да, трогала. Если я правильно помню, она проверила, действительно ли та мертва. Как будто в этом могли быть какие-то сомнения.

– Трогала голову?

– Ну да, судя по всему.

– Передвигала?

Наши глаза встречаются. Его зеленые все в красных жилках, словно он плакал или бурно тусил. Я склоняюсь к последнему варианту.

– Передвигала? Вряд ли, наверно, только касалась.

– Значит, она могла что-то поменять.

– Естественно. Она порядочно там натоптала.

– Потому что тут…

Я нахожу место и провожу пальцем. – Тут написано, что две сломанные спички были найдены рядом с головой. Петер наклоняется вперед, смотрит на текст:

– Да, две спички, монета в одну крону, зажигалка и помада марки «Шанель». Вероятно, эти предметы были в карманах у жертвы и выпали во время борьбы.

– А что, если спички там были не случайно? – говорю я.

– Что ты имеешь в виду?

– Что, если убийца вставил их в глаза жертве, чтобы держать их раскрытыми?

Петер изучает рисунок.

– Спички нашли тут и тут, – показываю я. – Рядом с головой. Если убийца вставил их в глаза, то они могли выпасть, когда соседка трогала голову жертвы.

Петер вздыхает.

– Так ты хочешь сказать, что убийца все-таки хотел, чтобы у жертвы были открыты глаза, как в деле Кальдерона?

– Именно так.

– Чтобы вошедший встретился с ней взглядом?

– Тут мне пришла в голову другая идея. Что, если все как раз наоборот.

– Наоборот?

– Что, если он хотел, чтобы жертва увидела…

– Но она же мертва.

– Да, но в символическом смысле. Убийца убивает женщину и отрезает ей голову. После этого подклеивает жертве глаза так, чтобы она видела, как он уходит. Последняя степень унижения. Я отнял у тебя жизнь и ухожу как ни в чем не бывало. Смотри, какой я молодец.