Девушка с плеером - Валентина Назарова (2019)

Через пару секунд, перекрывая свист и недовольство толпы, полилась вокальная партия Криса. Да как могли все эти люди не хотеть его слушать или смотреть на него? Идиоты. Он был невероятно прекрасен в своей черной футболке, с подбитым глазом. Выражение его лица было сосредоточенным и просветленным одновременно. Он закусывал губу совсем как тогда ночью в его комнате.

Звучала одна из тех старых песен, что были на твоем айподе, — невыпущенный материал, как объяснил мне Стю, — и мне был знаком каждый аккорд. Публика стояла неподвижно, ни одной поднятой руки, сколько хватало глаз. Только море удивленных лиц. Я смотрела на большой экран. Марк и Крис глядели друг на друга не отрываясь, как будто не было никакой толпы, как будто они снова находились в гостиной дома с красной дверью: недовольные соседи уже вызвали копов, и вечеринка вот-вот закончится. Но им было все равно. В тот момент я поняла, что имел в виду Бен, когда говорил, что эта история не о тебе. Она и не обо мне. Эта история о них. Все было ради них, Джен. Ты звала меня, ты разбросала хлебные крошки и привела меня сюда сегодня вечером для того, чтобы это стало возможным. Крис и Марк.

— Мы сыграем еще одну и уйдем, я обещаю, — сказал Марк, и толпа разразилась одобрительными воплями. — Девушка, которая написала эту песню, сегодня здесь. Мы посвящаем ее тебе, Джен. Сегодня в первый раз ее споет для тебя тот, для которого она написана.

Крис поправил ремень гитары. Заиграли первые аккорды «Smokers Die Younger», и он начал петь, слегка перевирая слова. Выступление на Другой сцене давно закончилось, и голос Макконнелла заполнил собой всю долину, густой и влажный, словно ночной туман. Я почувствовала, как вдохнула его, и он занял все пространство внутри моей черепной коробки, не оставив места ни сомнениям, ни мыслям. Марк откинул волосы назад и сделал несколько шагов к вокалисту, не сводя с него глаз. Крис опустил веки и вытянулся в струну — казалось, он левитирует. Толпа невольно начала подпевать, замерцали фотовспышки.

Потом Марк подошел к Крису почти вплотную, и тот приподнял веки и посмотрел ему прямо в глаза. Их лица оказались совсем близко друг к другу, щека к щеке. Марк начал подпевать, очень тихо, не сводя глаз с вокалиста. Джен, это было по‐настоящему прекрасно. Губы Криса дотрагивались до микрофона. Марк что‐то шепнул ему на ухо во время проигрыша, и Крис улыбнулся во весь рот, как ребенок. Потом они оба закрыли глаза и позволили песне струиться, обвиваясь вокруг них, как хвост кометы. У меня из глаз покатились слезы, и я зажмурилась, отдавшись пульсирующей волне целиком. Гитарное соло прервал восторженный рев толпы. Так и должно быть, подумала я, и открыла глаза.

Сбоку, с той стороны, где стоял Марк, на сцене появился Хью. Он был весь в белом, с ног до головы. Его опухшее лицо и блистающие глаза крупным планом высветились на огромных экранах по обоим краям сцены, и толпа разразилась гулким исступленным ревом. Меня пробрал озноб. Марк и Крис, казалось, даже не обратили внимания: они продолжили играть, глядя друг другу в глаза, но камеры уже забыли о них.

Кривясь от боли, Хью изобразил подобие улыбки, подошел к краю площадки и остановился на самом бортике, раскинув руки по сторонам, как распятый Иисус или Джим Моррисон. Белые одежды на красном фоне в лиловых лучах прожекторов — это было невероятно красиво, почти по‐шекспировски, если не по‐библейски. Уж точно как что‐то из Дэвида Линча.