Принуждение к Игре - Сахненко Дмитрий Сергеевич (2014)

И чем он недоволен? Я же специально проверил: Колобки занимают первую строчку в рейтинге среди кланов‑сыскарей. А ведь еще вчера были только пятыми, это сколько же им репутации отсыпалось, сколько висяков закрыли, и все благодаря одному бедному мне. А еще возмущается, да меня на руках носить должны! Ладно, будет и на моей улице праздник.

А вот и моя улица, вот и мой дом, вот казематы, в которых влюблен.

– Доброе утро, Октам!

Реакция палача была неожиданностью. Вместо приветствия, он схватил меня за горло, и бросил в пыточное кресло, в реале по ошибке называемое зубоврачебным. И не успел я опомниться, как мои конечности стянули ремни, жестко приковав к креслу.

– Так значит ты маньяк!

– нет!

– А это что? – рубашка на груди разлетелась на лоскуты под лапами орка.

– Печать Тьмы, но это не то, что ты подумал!

– Да? Мне вчера твой наставник письмо прислал! Хорошо его колобки вечером оприходовали! Жаль тебя упустили! Но ничего, я это поправлю. Сейчас ты вкусишь своих же даров!

– Эй! Что там у вас?! – раздалось из‑за двери.

– Не мешай! – Октам рванул к открывающейся двери, и заблокировал ее, – идет зачет!

– Ну, вы потише, там. Не одни работаете.

Орк запер дверь и вернулся ко мне с щипцами в руках: «Приступим?». Хлопок сложенными лодочкой вторыми руками по ушам отправляет орка в нокаут. Вроде чан у него крепкий, помереть не должен. Быстро отстегиваюсь и сажаю на свое место палача, пока он в отрубе, вешаю на дверь табличку «ТИХО! Идет Зачет!» – хорошая идея к орку в голову пришла, и дверь на ключ. Теперь можно и поговорить.

– Гремлины! – прокряхтел Октам отплевываясь. Ведро воды привело его в чувство, – так мало с вами работал, что забыл, про чертовы вторые руки.

– Они не чертовы, они золотые. Ты мне, кстати, рубашку должен.

– И что? За рубашку печень вырежешь? Учти, сюда зайти могут. Чай в подвале участка находимся.

– Не зайдут. Ты же сам сказал – идет зачет, а я еще и табличку повесил.

– Хитрый гаденыш.

– Хитрый, – не люблю спорить с очевидными вещами, – но речь не обо мне. Поговорим?

– Не о чем нам с тобой разговаривать, – орк попытался вырваться, но ремни держали крепко, – пытай уже! Научил на свою голову.

– Ты еще скажи: стреляйте в грудь коммуниста!

– Кто такие коммунисты?

– Не важно, да и не буду я тебя пытать. Больно надо. Поговорить хочу.

– И связал ради разговора?

– А как еще с невменяемыми разговаривать? Только связав.

– И о чем ты хочешь поговорить, маньяк!

– Маньяк? А ну ка, – посетившею меня догадку, надо бы срочно проверить. Под рубахой у орка, ни меток, ни печатей не обнаружилось. Только татуировка: сердечко с крылышками и именем Арфания.

– Кто такая Фаня?

– Да пошел ты, – Октам попытался плюнуть мне в лицо.

– Октам, будешь выпендриваться, назначу сантехником Потаповым, или тебе больше нравится Синицын?

– А это кто? Твои жертвы из ГУКОМа?

– Дурак. Среди ГУКОМовцев жертв не было, – а вот и ножницы, мало ли что на груди пусто. У Йогиля на спине метки есть, может и у орка так.

– Ты что творишь?

– Око за око, рубашку за рубашку, – ошметки рубахи орка, упали рядом с моими. На спине тоже пусто. Но осмотреть нужно везде.

– Э‑е‑ей! Берг! Оставь штаны!

– Не ори, идет зачет! – ноги чистые, в плане отметок, а вот мыться орку надо почаще. Осталось последнее место. Но для этого надо его на дыбу подвесить.

– Ну ты, извращенец! Я же тебя из‑под земли достану! – ноги орка стянули кандалы с двухпудовой гирей.