Час расплаты - Луиза Пенни (2018)

– Ну конечно, – согласилась Рейн-Мари. – Что вы тут разглядываете?

Арман смотрел на витраж, но не на того юношу, который всегда привлекал их внимание, а на одного из двух других.

– Он показывает на что-то, – сказал Арман.

– Да. – Жан Ги придвинулся ближе. – Вы правы.

– Но на что? – спросила Рейн-Мари. – Может, на это?

Она проследила, куда указует палец, и увидела птицу в небе над полем боя.

– Или на дерево, – предположила Анни.

Единственная обгоревшая сосна кособоко стояла в грязи.

– Я давно заметил, что он куда-то показывает, и всегда думал, что это прихоть автора, – сказал Арман. – Но когда во время крещения я стоял в передней части церкви, мне стало ясно, на что показывает нам солдат. Он показывает не в свой мир, а в наш.

Он повернулся, и они повернулись вместе с ним.

– Вот на что.

Он не сказал им, что незадолго до выстрела в висок Мишель Бребёф сделал похожий жест, показывая на стену над дверью в его комнате в академии, на рамку с платком, похожим на розу, но только похожим.

Арман сунул руку в карман, нащупал платок и дотронулся до вышитых на нем букв, а остальные посмотрели на стену над церковной дверью, на стилизованное витражное окно-розу, которое они видели сотни раз.

Они смотрели и смотрели.

И наконец…

– Боже мой, – прошептала Рейн-Мари. – Это же не окно-роза. Это роза-компас. – Она снова взглянула на солдата. – Он показывает на компас.

Они хотели подойти ближе к двери, но Арман сказал им:

– Вообще-то, лучше всего смотреть от алтаря. Поэтому никто и не замечал прежде. Мы были слишком близко к нему. Я заметил только во время крещения, когда стоял там.

Он взошел на возвышение, и все присоединились к нему.

Яркое июньское солнце проникало сквозь множество кусочков красного, розового и зеленого стекла. Раскрашивало старый сосновый пол церквушки прямо в центре прохода, создавая веселый, замысловатый рисунок многолепестковой розы. С почти незаметными шипами.

Указывающими четыре направления.

– Но он наклонен, – заметила Анни.

– Он не наклонен, – возразил Жан Ги. – Он заострен.

– Он показывает направление, – догадалась Рейн-Мари и посмотрела на Гамаша. – Пойдем туда?

– Пойдем. Но не сегодня, – сказал Арман и взял на руки маленького Оноре.

* * *

На следующее утро несколько человек отправились в путь по бездорожью. Жак держал в руках оригинал старой карты, а Арман ориентировался по компасу, найденному в одной из коробок с вещами, привезенными с войны.

В число путешественников вошли четыре кадета, Клара, Мирна, Оливье и Габри.

Рут решила остаться дома.

– По-моему, она вышивает название на подушке, – объяснил Натаниэль Кларе.

– И что она выбрала? «Коттедж Розы» или «Бездну Отчаяния»?

– Еще одну фигню типа ОТЛИЧНО, – сказала Амелия, и Клара рассмеялась.

Отряд пересекал ручьи, шел по лесам и полям. Они задержались у скалы Ларсена, где когда-то застряла корова, которую пришлось спасать.

Перебравшись через каменную стену, они остановились выпить воды на пересечении двух тропинок, где снеговик праздновал победу канадского хоккейного клуба.

– Вы заметили, что он не просто радуется? Он указывает направление, – сказала Хуэйфэнь, копируя позу снеговика.

И конечно, снеговик показывал направление. То направление, в котором они шли.

– Ты еще не принял назначение, – сказал коммандер Гамаш Жаку, когда они шли по лугу, заросшему высокой травой.

– Не принял. Я говорил с инспектором Бовуаром и, прежде чем решать, что мне делать дальше, уеду на некоторое время подумать.

– Есть какие-то идеи?

– Мы с инспектором рассматривали варианты. Может, поеду волонтером на Гаити. А вы, сэр?

– Я?

– Ваше обращение к выпускникам вы закончили словами, что для вас будет честью служить с нами. Что вы имели в виду?