Тёмный ручей - Рэйчел Кейн (2019)

Я слышу в ушах шепот – такой отчетливый, как будто говорящий стоит рядом со мной. «Вот так ты и умрешь, Джина». Голос Мэлвина. Мне кажется, что это уже длится целую вечность. Я пытаюсь бороться, освободиться, пытаюсь напрягать мышцы шеи, чтобы противостоять сокрушительной хватке, но знаю, что это только продлит мою агонию.

Снова слышу голос Мэлвина: «Чтобы задушить кого-нибудь, требуется много времени. По меньшей мере три или четыре минуты. Может быть, больше».

Это кажется вечностью, но я понимаю, что прошли считаные секунды. Вижу, как Сэм наносит Саффолку сильные удары по почкам, но тот даже не замечает этого. Ярость стала для него броней.

«Стреляй в него, – хочу крикнуть я Сэму. – Ради бога…»

Пальцы моих ног скребут по какой-то твердой поверхности. Мои пальцы, судорожно хватающие воздух, натыкаются на что-то мягкое. Кажется, я пыталась добраться до его глаз, но это не глаза, это губа, и я вонзаю в нее ногти и тяну, выкручивая изо всех сил. На меня обрушивается громовой рев… но его руки не разжимаются.

В глазах темнеет. Я слышу, как хрустят, сминаясь, ткани моего тела, как оно начинает умирать…

А потом я вдруг падаю. Мои дергающиеся ступни ударяются о землю, но колени подламываются, и я опрокидываюсь назад, втягивая ртом обжигающий, но невероятно сладкий воздух.

Сэм подхватывает меня.

Я ударяюсь о его грудь, и он обхватывает меня руками, поддерживая в вертикальном положении, пока я не смогу стоять сама, но сейчас я могу лишь втягивать в легкие воздух и выталкивать его обратно, хотя это больно. Когда потребность моего тела в кислороде оказывается удовлетворена, начинаю вникать в окружающую обстановку.

Карл Саффолк лежит на земле, на голове у него кровоточащая рана. Рядом с ним валяется обрезок водопроводной трубы.

Сэм ударил его достаточно сильно, чтобы наконец-то пробиться сквозь скорлупу его ярости.

– Гвен, ты можешь дышать? – спрашивает меня Сэм. Голос у него испуганный. Я ухитряюсь кивнуть, хотя уверена, что через пару дней синяки у меня на шее станут черными. Сглатываю. Похоже, ничего не сломано. Если б Саффолк сумел раздавить мне гортань или сломать подъязычную кость, мне уже ничто не помогло бы. И, кажется, он почти сделал это.

Ворота черного хода отъезжают в сторону, и на крыльцо вываливается толпа работников в белых рубашках – как мужчин, так и женщин. Они во все глаза смотрят на нас. Робертс пробирается через эту толпу с телефоном в руке.

– Да, немедленно! – говорит он. – Я требую, чтобы полиция приехала немедленно, на одного из моих сотрудников напали…

– Э-э, сэр, все было совсем не так, – возражает кто-то из служащих конторы. – Это он напал на нее!

– Я всегда говорил, что у него неладно с головой, – заявляет другой, и многие кивают. – Он какой-то мутный и жутковатый.

– Хорошо, хорошо, успокойтесь! – призывает Робертс. Лицо у него красное, он явно не в своей тарелке. – Пусть полиция разбирается…

– Возвращайтесь по местам, уважаемые! – вмешивается низкий бодрый голос, и я оглядываюсь в сторону переулка и вижу – кто бы мог подумать! – Майка Люстига, направляющегося к нам. На нем фэбээровский бронежилет и ветровка, служебный жетон выставлен напоказ; в тусклом предзакатном свете он сияет словно настоящее золото. Позади него с каменными лицами шествуют два других агента самого грозного вида. Все они в солнечных очках, чтобы защитить глаза от лучей низко стоящего солнца. – Закрывайте дверь и расходитесь по местам. Спасибо вам за содействие. Никому не расходиться по домам. Я оставил агентов у парадного входа. Просто сидите тихо.

Он говорит с такой неслыханной уверенностью, что Робертс без единого возражения загоняет своих подчиненных в контору и закрывает за собой раздвижную дверь. Я вижу, как он с любопытством выглядывает в окно, все еще сжимая в руке телефон. Вероятно, снова звонит в местную полицию.