Исступление - Анастасия Шерр (2019)

— Глупая женщина! Ты в своём уме?! Я сказал это, потому что был уверен — ты не можешь иметь детей! Чтобы не заморачивалась! Какая же ты глупая! По-твоему, я конченный ублюдок, уничтожающий младенцев?! Я собрался на тебе жениться, блядь! Нахуя мне убивать ребёнка?! — кулаком в стену до крови, чтобы хоть немного успокоиться. — Значит так, — выдохнул, закрыл глаза, загоняя зверя поглубже. — С сегодняшнего дня ты под моим присмотром. Это значит: из дома ни ногой без моего разрешения, наблюдаться будешь в клинике, которую я сам выберу. И не вздумай мне врать, Снежана. Никогда больше. Свадьба состоится сразу же, как только на это даст добро твой врач. Всё ясно?

Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но тут же его захлопнула. Правильно, Белоснежка. Самое время помолчать.

— Ясно?

— Да.

Только сейчас его отпустило. Но пришёл откат. Танком по нему проехался. Голова, казалось, вот-вот надвое расколется.

— Я приеду вечером. Отдохни.

— Марат! — она крикнула вслед, и он остановился у двери.

— Подожди… Побудь со мной немножко. Пожалуйста. Ты ведь не на заводе работаешь, можешь себе позволить, — уловил в её голосе улыбку, внутри сжалась пружина.

— Тебе нужно поспать. А у меня дела.

Врал. Нет у него никаких дел. И не будет теперь. Только одно. Беречь своего ребёнка.

— Но…

— Никаких «но»! Выполняй предписания врачей, а завтра я тебя заберу, — открыв дверь, обернулся. — Что-то ещё?

Она, видимо, почувствовала холод в его голосе, опустила взгляд.

— Как Виталик?

— С ним всё в порядке. Ты и так это знаешь.

ГЛАВА 12

Марат был молчалив, чем-то серьёзно загружен. Иногда бросал на нас короткий, задумчивый взгляд и снова возвращал его к окну, за которым весь вечер лил дождь.

— Скажи, малыш, давай. Ну же? — я битый час уговаривала Виталика сказать хотя бы одно слово, но он был непреклонен. Упрямо молчал, на что-то обидевшись.

А мне так хотелось услышать из его уст слово «мама».

— Он устал. Оставь мелкого в покое. Завтра разговоришь, — подал голос Марат, и Виталик тут же среагировал. С интересом уставился на Хаджиева. В глазах сына я видела восхищение, уважение, готовность слушать и слушаться. И это было приятно. Марат действительно будет хорошим отцом, ведь даже чужой ему ребёнок проникся.

— Хорошо. Пойдём, уложу тебя, — взяла малыша за руку, а тот вдруг накуксился, ткнул пальцем в Марата.

— Папа тоже идёт?

Услышав голос своего сына, я со стоном выдохнула, снова рухнула на диван, потому что подкосились ноги. Он говорил так, словно, как и все дети, болтает сутками напролёт без умолку. Он говорил! Причём все до единой буквы произнёс правильно.

Марат обернулся на нас, строго взглянул на меня и поманил Виталика движением руки, а тот радостно бросился к нему. Я же только и могла, что немо открывать и закрывать рот, как рыба.

— Ты сейчас поцелуешь маму и пойдёшь к себе. Ляжешь под одеяло и будешь ждать. Хорошо?

Сын кивнул, зашагал ко мне, а я не удержалась, схватила его за плечики и крепко сжала в объятиях.

— Мой сынок. Малыш мой. Наконец-то ты заговорил! Как же я счастлива! — зацеловывала его маленькую мордашку, сын обнимал меня в ответ. Ластился, как котёнок, а Марат не сводил с нас напряжённого взгляда.

— Ну всё, беги в кроватку. Я скоро приду, — шепнула крохе на ушко, и тот вприпрыжку побежал в свою комнату.

Мы не говорили с Маратом с момента приезда из больницы. Я не решалась начать разговор, а он всё время о чём-то раздумывал. Хотелось бы мне знать, о чём именно, и связано ли как-то это со мной.

Скрипя своими блестящими кожаными туфлями, прошёл по паркету, остановился прямо напротив. Взяв моё лицо за подбородок, приподнял вверх.

— Не нужно волноваться, тебе нельзя.

— Я просто радуюсь. Я уже и не надеялась…

Марат вздохнул и, погладив меня по щеке, убрал руку.